Галактический Мессия

— Парни говорили, будто ты уже не совсем человек, раз смог голой рукой пробить бронированный нос скаута. Посмотрим, такой ли уж ты бессмертный!

Чейн спокойно выдержал злобный взгляд шотландца.

— И ты сможешь… выстрелить… в лицо своего командира?

Селдон вздрогнул. Чейн попал в его самое уязвимое место. Шотландец имел особые представления о чести и воинской доблести, что не раз служило ему дурную службу.

— Ладно, — пробормотал он.

Чуть опустив бластер, он выстрелил в сердце Чейну. Но в это же мгновение над варганцем прямо из воздуха сконденсировалось округлое зеркало. Огненный луч отразился от него и ударил в правое плечо шотландца. Завопив от боли, тот выронил оружие. Затем он упал на колени и прижал левую руку к окровавленному плечу.

— Дьявол… — процедил сквозь зубы Селдон. — Ты еще хуже… чем я думал… Надо было стрелять… в мозг…

Он попытался поднять левой рукой бластер, но не смог.

А Чейн уже мог шевелить пальцами. Нечто подобное он уже однажды испытывал в кормовом отсеке космобрига. Тело вновь казалось словно бы чужим, состоящим не только из плоти, крови и костей, но и чего-то иного, чужеродного. В его организме проходили какие-то бурные процессы.

Боль быстро утихала, и спустя минуту-другую он уже смог привстать. Увидев это, Селдон издал бешеный вопль и все-таки поднял бластер. Чейн явно не успевал выбить оружие и потому просто пожелал этого.

Бластер послушно вылетел из руки шотландца и, отлетев на несколько метров в сторону, упал в расщелину между камней.

Селдон простонал:

— Вот как это у вас делается…

— У кого это — у вас? — глухо спросил Чейн.

— У нелюдей… А-а!..

Завопив, Селдон неожиданно вскочил на ноги и, выхватив левой рукой нож из кармана куртки, бросился на варганца. Тотчас послышались выстрелы, и на груди шотландца появились три кровавых пятна.

Упав навзничь, Селдон забился в судорогах, харкая кровью.

Чейн подполз к нему и перевернул раненого на спину.

— Прости, Патрик, — сказал он, с жалостью глядя на боевого товарища. — Честное слово, я не хотел этого!

Глаза Селдона уже подернулись мутной пеленой, но он все же сумел прохрипеть:

— Глупо, очень глупо… Селия… я любил ее… Мне так хотелось хоть немного счастья… Не получилось…

Вздрогнув, он затих, глядя на варганца застывшими, укоризненными глазами. Мертвым он казался совсем маленьким и беззащитным. «Погиб еще один близкий мне человек, — с тоскою подумал Чейн. — Неужели лестница в небо должна быть составлена из трупов друзей? Или другой дороги туда просто нет?»

Рядом засвистели пули, с противным визгом рикошетируя от камней. Полицейские заметили среди скал какую-то фигуру и решили, что это злоумышленник. Да и как могли они подумать, что на острове может находиться кто-то другой? Полицейские видели, как его флайер был подбит ракетой и как Чейн упал на камни с довольно большой высоты… Что они скажут, увидев своего шерифа живым и почти здоровым?

— Проклятие, — процедил сквозь зубы Чейн. — Все-таки Патрик добился своего! Теперь по городу наверняка поползут слухи, что с их замечательным шерифом что-то не так… Нет, в Клондайке мне больше задерживаться нельзя!

Оставался только один выход из создавшегося положения: он должен выйти из осады, пройдя через западную часть болота и горящие леса. Вернувшись в Мэни-сити, он еще может попытаться придумать какую-то невероятную историю. В конце концов, никто не видел, что из пылающего флайера выпал именно он, Морган Чейн! И за эту тоненькую соломинку вполне можно уцепиться.

Встав на ноги, варганец ощутил заметный прилив сил. Тело уже почти не болело, мышцы восстановили былую силу и легкость. Нет, они слушались его еще лучше, чем прежде!

Вслед ему полетел град пуль, и одна из них попала ему в спину, но Чейн даже не поморщился.

Пробежав через лабиринт из серых скал, он оказался на краю болота. Перед ним расстилалась трясина с редкими островками, заросшими кривыми деревцами. Метрах в двухстах впереди поднималась высокая стена огня и дыма.

Не раздумывая, варганец шагнул в буро-зеленое месиво и сразу же ушел в него по пояс. А потом пошел вперед по колеблющемуся, вязкому дну с такой же легкостью, как шагал бы по городской улице.

Глава 5

Адмирал Претт парился в сауне, расположенной на флагманском корабле флота. К шестидесяти годам он заработал целый букет заболеваний, но больше всего старого вояку мучил ревматизм. Никакие новомодные лекарства не могли спасти его от этой неприятной болезни. Почему-то ее приступы начинались не от сырости или переохлаждения, а после особенно бурных нервных переживаний.

Претт давно дал себе зарок: ничего не принимать близко к сердцу. Нельзя руководить огромным космофлотом, если болезненно реагируешь на все происходящее. Бывали дни, когда даже в мирном рейде терпели аварию корабли и гибли по собственной неосторожности люди. Случались и массовые дезертирства, и бунты экипажей, и кровавые разборки между людьми и гуманоидами.