Галактический патруль

- Мне говорили. У вас даже не акцент, а выговор. Говорите вы по-русски чисто, но не как русский, а как иностранец - слишком чисто. Некоторые прибалты так говорят.

- Все верно.

- Наверное, в Прибалтике выросли? Знаете, был такой знаменитый пятиборец, Игорь Новиков. Олимпийским чемпионом был дважды, я уж не говорю о другом. Он русский, а вырос в Армении, по-моему, в Ереване. И всю жизнь говорил с армянским акцентом!

- Нет, Славка. Я вырос не в Прибалтике, а в Магадане. А ты знаешь, где Магадан?

Славка задумалась, хмуря свои накрашенные брови.

- Где-то в Сибири? Или на Чукотке?

- Вообще-то в Сибири. Прямо на берегу Охотского моря. Камчатка к нему ближе, чем Чукотка. Город ссыльных и расконвоированных. Город алчущих наживы и искателей приключений. Мешанина рас и народов, своеобразная организация объединенных наций на городском уровне. Я десятилетку закончил в Магадане, там и свой выговор приобрел.

В Люберцах шоссе разветвлялось. Более оживленная трасса шла на Коломну и дальше на Рязань, Горов же свернул на левую дорогу, что шла через Егорьевск и постепенно забирала на восток, в край небольших рек, озер и болот - в Мещеру.

- В былинные места едем, - сказал Горов, постепенно увеличивая скорость.

Славка смотрела на него непонимающе, и Горов пояснил:

- Там же, где-то неподалеку, Илья Муромец родился. И тридцать лет сиднем просидел.

- Ну, Муром от нас далеко. К Болоткам Гусь-Хрустальный ближе, тоже город сказочный. Не слишком ли? - сменила вдруг тему девушка, показывая на спидометр, стрелка которого перевалила за цифру «160».

- Для такой машины - нормально. Меньше ста узлов, всего сто миль в час. Пустяки.

- Да, машина хороша, - вздохнула Славка с завистью, вспоминая тряские поездки по этой дороге на «Запорожце» с отцом. - Не едет, а прямо летит над дорогой!

Подъезжая к населенным пунктам, Горов сбрасывал скорость, а потом снова выжимал акселератор, так что Славка чувствовала ускорение, как при взлете реактивного самолета. И машина опять точно летела над дорогой, проносясь мимо попутных автомобилей.

- Можно не совсем скромный вопрос? - покосился на девушку Горов.

Славка посмотрела на него без улыбки.

- Смотря какой. - Она не любила нескромностей, до которых были охочи, порой до неприличия, многие ее сверстники, а то и сверстницы.

- Ничего особенного, - успокоил ее Горов. - Я хочу спросить тебя о дядях. Как я понял из разговора боевиков, их у тебя довольно много.

- Восемь, - усмехнулась Славка. - Шесть в Москве и два в Питере.

- Многовато!

- А они не родные. Родная у меня только тетя, сестра отца. В Питере. Я и ездила к ней, на день рождения. Ровно сорок лет ей исполнилось.

- Почему же они дяди?

- Не тети же. - Оживление исчезло с лица девушки, глаза погрустнели. Горов деликатно молчал, дога-давшись, что все это как-то связано со смертью ее отца. Прошло минут пять, прежде чем Славка заговорила снова: - Они ведь так и остались под лавиной, все шестеро. Если бы точно знать, где искать, их бы, конечно, раскопали и похоронили, как полагается. А где искать? Неизвестно. Лавина же сошла мощная, жуть, говорят, что было.

Славка передохнула.

- Так они и остались под снегом. Похорон не было. Поминки были, а похорон не было. - Девушка рассказывала медленно, без эмоций, глядя на летящую навстречу дорогу. - А потом, отдельно, собрались друзья отца. И меня пригласили. Я недолго была с ними, не люблю пьяных. А они пили, пьянели и не замечали, что пьянеют. В общем, подарили мне часы - вот эти, - Славка показала свой наручный «Лонжин» - швейцарский хронометр, - и памятный лист в кожаной папке. Там их адреса, домашние и служебные телефоны. Ну и сказали, что в память об отце они считают себя моими назваными дядями, а меня - своей племянницей. Что их дома - мои дома… И все такое прочее. Раз в память об отце, я взяла часы, взяла папку, поблагодарила и ушла. А в лифте заревела. Хорошо, что одна спускалась, никто не видел.

В салоне автомобиля, наполненного гулом ровно и мощно работающего на постоянных оборотах двигателя, повисла давящая тишина. Тишина куда более полная, чем живая тишина природы, которая всегда чуточку колышется и трепещет хотя бы тенями звуков. К ровному же машинному гулу ухо адаптируется и перестает его замечать. Казалось, Горову хотелось сказать девушке нечто большее, нежели банальные слова сочувствия и утешения. Внимательный наблюдатель определенно бы заметил на его грубоватом, но освещенном интеллектом лице следы некоей внутренней борьбы. Но если и было у Горова намерение сказать Славке нечто важное и нужное именно в этот момент, он от него в конце концов отказался.

- Может быть, остановимся? - негромко предложил он. - Разомнем ноги, перекусим.

Славка покачала головой и тут же спохватилась:

- Как хотите, Нилыч. Но у меня лично сегодня совсем пропал аппетит.

- У меня тоже, - признался Горов.

Встретившись взглядами, они улыбнулись друг другу. Улыбка Славки была неожиданно ясной, легкой. Разве лишь где-то в уголках подрисованных и декорированных глаз еще пряталась грустинка.