Галактический протекторат

Слушая мелодичный с металлическим отливом голос автосекретаря, Митя обхватил правой ладонью подбородок, тяжело осел на кровать и принялся раскачиваться, словно гигантский неваляшка. Наконец, оглядевшись, поднял с пола недопитую бутылку, свернул пробку и отхлебнул прямо из горлышка.

Сейчас бы гиперсомы… но нельзя… сейчас нельзя… А потом обязательно… Королевскую дозу, мать её… и к приютским девкам на всю ночь…

Митя ткнул толстым пальцем в одну из кнопок секретаря и, судорожно, так что затрещала ткань, выпутываясь из халата, крикнул:

– Одеваться!..

Голос дал петуха.

Ненависть съежилась до мелкого черного скорпиона на задворках сознания, вытесненная другим, главным чувством.

Губернатору Ленты-5 Дмитрию Лупикову было страшно.

2

Пока он ополаскивал лицо, втискивался в костюм и поносил камердинера, завязывавшего ему галстук, мутная волна воспоминаний подступала к горлу и не давала продохнуть, доводила до тошноты, заставляя отступить похмельный озноб.

Когда в детстве выяснилось что он левша, от него негласно ждали проявления талантов свойственных леворуким. Тем более что было в кого. Отец-архитектор вовремя оценил размер своего невеликого дарования и сноровисто перепрыгнул из собственной мастерской в архитектурное бюро Нант-Петербурга, а там и на административную работу в комитет по архитектуре Метрополиса, где преуспел: с ним до сих пор премьер-министр за руку здоровается. Старший брат стал самым настоящим архитектором, сперва просто удачливым, а потом и модным настолько, что в очереди к нему давятся самые богатые планеты федерации.

Младший сын надежд не оправдал. Митя и отцовской административной оборотистости не унаследовал, и талант брата не разделил. Подслушанные в детстве разговоры отца с матерью и гостями о подковерных интригах в руководстве Метрополиса и правительстве, убедили Митю в том, что "честно живут одни неудачники", и он принялся "искать короткие пути" во всем, за что бы не брался. Эти постулаты в сочетании с недостатком ума, глубоким отвращением к чтению и любому труду, а также тем, что сам Митя называл "вкусом к жизни", вели его от одной неприятности к другой. Трусоватость, тщательно скрываемая зависть и умение быть хорошим собутыльником делали Митю незаменимым участником любой компании. Над ним всегда можно было дружески поиздеваться, с ним всегда можно было дружески выпить, и от него всегда можно было рассчитывать на дружеский удар в спину.

В тот раз, когда Митя практически накануне школьного выпускного вечера оказался главным свидетелем по делу о групповом изнасиловании (причем в статус свидетеля он стремительно перепорхнул из статуса подозреваемого, после короткой, с глазу на глаз, беседы со следователем), родители, занимавшиеся воспитанием сына от случая к случаю, почти не встревожились. Золотая молодежь на то и золотая, чтобы гулять шумно и с выдумкой. А сын-то практичным растет, не дурак и что к чему в жизни понимает.

Однако на втором курсе медицинского института привычка вовремя становиться на сторону закона выдернула Митю только из-под обвинения в соучастии в предумышленном убийстве. Для того чтобы сделать срок за изготовление наркотиков условным, а затем и снять судимость, понадобилось подключать отцовские деньги и связи.

Но в то время семейство Лупиковых еще не теряло надежды образумить блудного сына. На семейном совете было решено, что девушка из хорошей семьи сможет прибрать к рукам мальчика, заплутавшего в этом жестоком мире, и вернуть его в круг приличного общества. Через три месяца после свадьбы молодая жена Лупикова-младшего утонула в ванной. Впрочем мнения экспертов по поводу того что именно послужило причиной смерти – асфиксия или передозировка высокачественной гиперсомой – расходились.

После того как дело было закрыто, младший отпрыск семейства получил приличную сумму денег и был отправлен на фронтир. Взамен с него было взято обещание не посещать центральные планеты федерации в ближайшие тридцать лет.

На Ленту-5 его занес случай. Один из миссионеров Ордена Креста и Полумесяца узнал в пьяном забулдыге, дрыхнувшем на продранном диване в прокуренном гейм-зале пересадочной станции, героя скандалов, подробно освещавшихся желтой прессой. И естественно не прошел мимо – орден всегда умел дать пришедшим в него то, чего им хотелось.