Галактический следопыт

Джубал Дроуд слонялся по Парадной набережной. Вечерело — небо приобрело сливово-фиолетовый оттенок. Заходивший Скай навис над горизонтом огромным серебряным серпом. По набережной сновали темные силуэты прохожих, погруженных в свои неведомые думы.

Облокотившись на балюстраду, Джубал созерцал залив Тени-стерле. Семнадцать тольдеков в неделю за поиски блох и просмотр жалобных книг. Осязаемые, но умеренные преимущества: легкая жизнь в поездках по округам Тэйри, сытные обеды, хорошее вино, стыдливые дары владельцев постоялых дворов… Но с мечтами приходилось прощаться. Перспектива примкнуть к океанским националам тоже не сулила осуществления надежд. Эмигрировать, поселиться в другом мире? Джубал поднял к небу тревожный, испытующий взгляд. В сумеречной пустоте мерцала только наклонная волнистая гирлянда звезд Зангвильского Рифа, наполовину заслоненная горбом Ская.

Джубал выпрямился, отступил на шаг от балюстрады. «Я чувствую себя стариком», — думал он. Опустив плечи, он поплелся по Парадной набережной к гостинице «Кораблекрушение» и зашел в таверну. Усевшись на скамью подальше от входа, он заказал бутыль водянистого фруктового вина. Получая семнадцать тольдеков в неделю, приходилось разбираться в ценах и довольствоваться чем-нибудь подешевле. В том случае, конечно, если он согласится занять должность, предложенную вельможным воплощением щедрости и великодушия, его превосходительством Нэем Д’Эвером.

Джубал мрачно разглядывал других посетителей, пытаясь угадать характер их занятий. Двое завсегдатаев неопределенного возраста, коротенькие и пухлые, были, по-видимому, зажиточными мастеровыми или продавцами. Они болтали, хихикали и подталкивали друг друга локтями, как шаловливые дети. Встретившись глазами с язвительным взглядом Джубала, один из них вдруг замолчал, чем-то встревоженный. Он что-то пробормотал приятелю — оба украдкой покосились на Джубала. Сгорбившись на табуретах за стойкой, лавочники стали говорить тише.

Джубал отвернулся. Рядом стоял человек совсем из другого теста — верзила с обветренным лицом в темном трико в обтяжку и высоком черном даффе. Его бледная, вытянутая, унылая физиономия наводила на мысль об одержимости тайными проектами. Плечи и руки бугрились мышцами, под темной материей трико угадывались узловатые, жилистые ноги. Землекоп или грузчик? «Скорее всего ремесленник — выносливый умелец, недавно переживший утрату», — решил Джубал.

За соседним столом сидел мужчина в выцветшей серой блузе, ужинавший гуляшом с хлебом и зеленым луком. «Национал, — подумал Джубал, — тертый калач». В шевелюре моряка — жесткой щетине мышастого оттенка — красовались небольшие проплешины, оставшиеся, очевидно, от ударов, ободравших кожу. Кривой, сплющенный нос тоже свидетельствовал о драчливости. Тем не менее, движения национала отличались неторопливой беспечностью, а в глазах не светилось ничего, кроме спокойного интереса к происходящему.

Джубал подождал, пока моряк выскребал остатки гуляша куском хлеба, после чего взял бутыль с бокалом и подошел к его столу: «Не возражаете, если я нарушу ваше одиночество?»

«Не стесняйтесь».

«Насколько я понимаю, вы — национал?»

«Допустим. Вы что-то имеете против?»

«Ровным счетом ничего».

«Я владелец и капитан «Кланша», посудины у причала неподалеку. Меня зовут Шрак».

«Я— Джубал, младший брат дроуда глентлинских Дроудов. Хотел бы попросить у вас совета».

Шрак гостеприимно развел руками: «Говорят, совет национала не стоит воплей птицы какару. Что могу, то посоветую. Спрашивайте, раз приспичило».

Джубал знаком попросил официантку принести еще вина: «Я в затруднении. Будучи глинтом безупречно благородного происхождения, я не нахожу себе применения в Визроде. Мне предложили должность инспектора нужников, получающего семнадцать тольдеков в неделю. Само собой, я предпочел бы сделать более блестящую карьеру».

Шрак принял бокал вина из рук официантки: «Семнадцать монет — незавидный доход для знатного щеголя. Даже я, простой моряк, зарабатываю почти половину этой суммы».

«Передо мной три очевидные возможности, — продолжал Джубал. — Я могу податься в националы. Могу эмигрировать. Наконец, я могу подчиниться обстоятельствам и служить инспектором».

Моряк отхлебнул вина и, откинувшись на спинку стула, направил туманный взор в потолок: «Можно смело утверждать, что выбор любого из трех путей повлечет за собой характерный ряд последствий. Но человек, незнакомый с конкретной ситуацией, полагается исключительно на воображение. Его предсказания неопределенны, его представления о действительности искажены обманчивыми надеждами. Опыт — единственный источник мудрости, если умение жить позволительно называть «мудростью». Короче говоря, я могу давать советы только в отношении мореплавания. Для того, чтобы точно оценить другие альтернативы, вам следует побеседовать с инспектором нужников и с эмигрантом».

«Благодаря редкому стечению обстоятельств я знаком с таким инспектором и даже повстречался с одним эмигрантом-возвращен-цем, — отозвался Джубал, — но не рассчитываю получить от них