Галактика 1993 № 1-2

Я лежал в прозрачном коконе. Смотрел вверх. И вот тогда это жуткое существо с прожигающими насквозь глазами вонзило свой инструмент (как выяснилось позже, электронный щуп) в мой подбородок, надавило с нечеловеческой силой… и я почувствовал хруст кости, треск разрываемых тканей языка и гортани; и только потом пришла острейшая боль и потоками хлынула кровь. Прежде, чем провалиться в забытье, я вновь встретился с глазами чужака — в них был холод и равнодушие космоса, из чуть приоткрытого рта доносился свистящий шип, очень похожий на змеиный.

Не знаю, сколько времени я пролежал в бесчувственном состоянии. Очнулся я совершенно больным. Ломота выкручивала кости ног, рук, позвоночника. Тело болело адски, кожу жгло как после сильного ожога. Но самое непереносимое происходило с головой — я испытывал чудовищную давящую боль, как будто кто-то вполне реальный и ощутимый силой выдавливал мой мозг из черепа и заполнял черепную коробку чем-то тягучим и липким.

Я уже не лежал, а висел все в том же прозрачном коконе. Глаза с трудом привыкали к полумраку. Но я видел — это огромнейший сферический зал, в центре которого висел стальной, ничем не поддерживаемый ребристый шар. От него исходило равномерное гудение. Что было на стенах, я поначалу не мог понять. Потом разглядел: какие-то темные фигуры, фигурки… нет, я уже не мог ошибиться — несколько тысяч землян неподвижно застыли в тесных черных сотах-ячейках. Это был кошмар наяву, но я видел это собственными глазами! Лишь изредка раздавался вдруг сдавленный стон. И тут же слабо вспыхивало голубое свечение в ячейке стонавшего, и все смолкало. Только судороги волнами прокатывались по опутанному проводами телу. Зрелище было впечатляющим. Но дикая боль не давала осмыслить происходящего. Одно я понял сразу — кричать, биться, вырываться бессмысленно — здесь все предусмотрено, здесь все поставлено на поток. Вот только для чего?

Мое висение было бесконечным. Я не помню, сколько раз впадал в полуобморочное состояние сколько выходил из него. Ничего не менялось — лишь давление на мой «выпихиваемый» мозг со временем ослабевало. Но зато все больше и больше донимала странная ускользающая мысль — в моем мозгу кто-то есть, совсем непривычный мне, чужой! Это было страшным!

Я стал вспоминать все предшествующие события, чтобы проанализировать их ход. 29 мая я отработал последний внеурочный день. 1 июня должен был ехать в отпуск. Впервые один, без жены, с которой развелся полгода назад. Все было до того обыденно, что и вспомнить нечего. Проводов не было. 29-го, правда, заходил к врачу — профилактический осмотр. Тоже дело обыденное, ничего особенного… Нет! Вот тогда я впервые вышел на след. Я еще многого не понимал, не знал. Но слабая тень догадки появилась. Меня долго осматривали, замучили. Невропатолог прощупывал голову и в какой-то момент пребольно уколол чем-то, наверное, ногтем, затылок. Я вздрогнул, помню точно. Но он сразу успокоил меня, погладил по голове, сказал: «Вы мнительный человек, да?» Я никогда не был мнительным. Но после таких слов, разумеется, уже не мог ничего сказать или спросить про странный укол. Я забыл про него — мелочь, ерунда! А теперь, после нескольких уколов (ночью в комнате и здесь) и именно в затылочную часть, стали закрадываться сомнения. Я не буду пересказывать всю цепь размышлений и логических построений. Они бы так и остались догадками, если бы позже я не получил подтверждений.