Галактика 1995 № 3

Ему дано было еще раз ощутить свою связь с этим миром. Он очнулся, когда хлюпающие звуки, совсем рядом, донеслись до него. Он узрел сатану, и он услышал, как выплескивается кровь из его чрева. Разжались пальцы в мучительном жесте и задрожали как жабры. Стефан напряг ноги, отталкиваясь от земли, перевернулся, стал на колени, но в голове помутилось, и он упал на бок, сберегая живот.

Резкий обрыв, и Стефан, ослабевший от кровоточащих ран, рухнул с него, разрывая одежду.

Он хрипло, надрывно дышал, дышал взахлеб — спазмы отпустили. Лишь пена скапливалась на губах. Он успел рассмотреть звездное небо сквозь торчащие верхушки елей. В то мгновение он собрался с силами выбраться из под обрыва. Он услышал запах земли и потянулся всем телом. Как страстно он рвался к спасению! Насмешница-жизнь отталкивала его от себя. И вдруг, в судорожной предсмертной паузе, когда остановились, утихли все звуки — из отдаленных лесных глубин просочилась рыбацкая песня. Но было поздно. Стефана уже не стало. Его глаза улыбались звездам, тем самым, по которым он всегда определял дорогу домой и возвращался.

…Руди зацепился сапогом за корягу и, выворачивая ногу, порвал плащ. Чертыхаясь, он двинулся дальше, прошел мимо растерзанного трупа, всматриваясь сосредоточенно в темные причудливые силуэты под звездным небом. У колючего барбариса он сделал последнюю передышку, прокричал на всякий случай имя Стефана и, не дождавшись ни единого отзвука, отправился к костру.

Он медленно возвращался, стегая кнутом по травяной гуще, оглядываясь на вспорхнувшую птицу, тучную, сонную. Тяжело похлопав крыльями, птица растаяла во мраке. Он заметил корягу, об которую чуть не свернул себе шею, порыскал вокруг в поисках оторванного клочка плащевой ткани. Но бесполезно — клочок будто провалился сквозь землю.

Затухающий костер. Франц не подбрасывает дрова. Он сидит, смиренно обняв корзину, накрывшись с головой черной накидкой. Руди знает, как его разбудить, да еще напугать до смерти. Руди подкрадется сзади и заорет, что есть мочи в ухо толстяку. Вот будет потеха. Толстяк зафыркает, отдуваясь от сна, захлопает глазами. А Стефан? Бедняга Стефан. Куда его черти понесли? Верно, забрел на огонек к доброй хозяйке и заночевал, оставив своих друзей мерзнуть в холодном лесу.

Руди ухмыльнулся сам себе. Ах Стефан! Тебе всегда удавалось схватить удачу, да не за хвост, а целиком. Руди встал за спиной Франца. Тот не шелохнулся. Руди разгреб сапогом землю и встал вплотную. Он крикнул в ухо толстяку. Да так звонко, что будто вздрогнул, зашевелился лес. А Франц все сидел, недвижим и непричастен ни к чему.

Ночь. Мерцающая луна. На скованных мраком деревьях под резким порывом ветра прошелестела листва. Живое неровное дыхание слышалось в комнате после того, как шелест утих. Юнна безмятежно спала. Глубоко погрузились в сон ее вьющиеся волосы. Белые простыни застыли и сделались похожими на мраморные изваяния. Под лунным светом зашевелилась медлительная тень, и пламя догорающих свечей затрепыхалось и едва не погасло.

Христиану не спалось в эту ночь, и он делал записи в своем новом дневнике. Он наслаждался скрежетом пера по желтоватым листам, но больше всего его согревала мысль о веселой служанке. Вот-вот она постучит в дверь и смущенно и стыдливо опустит глаза, когда он ей откроет. Он тревожно прислушивается к тишине и слышит медленно ползущее время.

…На зеленой скатерти толстая книга в старинном переплете. Книга раскрыта. Ее хрупкие шуршащие страницы все медленнее накрывают одна другую. Каждый лист, разворачиваясь от страницы к странице, создает колебания сумерек, плывущих по пространству комнаты. Христиан склонился над столом, прижавшись плотно щекой к листу. Открытые его глаза, безразличные ко всему окружающему, будто смотрели внутрь себя. По листу, тонкой струйкой, поползла кровь и закапала на пол, образуя лужицу молочного цвета. Христиан вздрагивает, рука тянется к полу, дрожащие пальцы касаются напольных досок. Он ищет перо, упавшее под стол.

Не снимая одежды, он укрывается одеялом, пряча лицо между подушками.

…Затекающими водой, полуразрушенными проходами подземелья Христиан спасается от своего преследователя. Под ногами вязкая топкая земля, лужи, отражающие случайные блики мерцающего света. В ближайшей расщелине промелькнуло лицо того, кто вот-вот настигнет Христиана и растерзает его, как загнанного зверя. Христиан мечется в плену мокрых стен, чернеющих дыр и ярких картин, наставленных всюду. Картины морщатся и сворачиваются кусками мяса. Преследователь с лицом утопленника, застрявшего у берега, подобрался ближе, но попыток напасть на Христина не делает. Христиан рвется наверх, ноги проваливаются в расщелину, наполненную водой… Он рухнул в изнеможении на пол своей комнаты, прижимая, запирая дверь, а подводный мертвец стоял рядом.