Галактика мозга

Задорин закрепил на голове Людмилы стереотаксическое оборудование, состоящее из стальных колец и дуг. Над центром отверстия возвышался тончайший золотой электрод, от него тянулись провода к сложному прибору с двумя экранами и несколькими циферблатами.

— Покажи расчет, — потребовал Шувалов у Сергея.

Тот ткнул в экран ноутбука.

— Без всесторонней компьютерной томографии я не гарантирую точность.

Антон сосредоточенно смотрел на цифры. Над его переносицей прорезалась двойная вертикальная морщина. Он размял пальцы и тихо произнес:

— Теперь я сам.

Под его управлением электрод стал плавно погружаться в оголенный мозг. Введя золотую нить на несколько сантиметров, Шувалов перешел к приборам. Координаты погружения совпали с расчетными. Он тщательно настроил регуляторы и обернулся. Репина и Задорин с затаенным ожиданием следили за его действиями. Антон перевел взгляд на неподвижное тело, закрытое простыней, и нажал кнопку.

Стрелки дернулись, на экранах ожили электронные змейки. Выждав двадцать секунд, Шувалов отключил прибор.

Елена Репина, склонившаяся над пациенткой, отрицательно мотнула головой. Антон вытер пот со лба, подрегулировал один из датчиков и вновь нажал кнопку. На этот раз он ждал тридцать секунд, затем, искоса, взглянул на Елену.

Та следила за мертвенно бледным лицом Людмилы Вербицкой, пытаясь найти хоть какое-то улучшение. После долгой паузы голова в хирургической шапочке, как и прежде, безнадежно качнулась из стороны в сторону.

Антон прикрыл глаза. В его сознании мелькали формулы, математические знаки просачивались сквозь густую сеть переплетенных нейронов. Он провел эксперимент согласно своей новой теории. Мозг говорит на электрическом языке. На этом же языке он отправил в расчетную точку свое послание. Возможно, не слишком понятное. Но это было единственное, что он мог сделать в сложившихся обстоятельствах.

Безрезультатно.

Циничный врач «скорой» оказался прав. Он не бог.

Но вдруг Елена Репина подняла руку и удивленно отпрянула от тела. Ее палец указывал на лицо пациентки. Задорин сделал шаг вперед и увидел, как дрогнули веки и разлепились ресницы Людмилы Вербицкой.

— Она очнулась, — промолвил он.

Шувалов открыл глаза. На него потрясенно взирала Репина.

— Ты ее воскресил, — прошептала она.

9

«Форд фокус» неуверенно двигался по правой полосе узкого шоссе, мешая остальным машинам. Ольга Шувалова, вцепившись в руль, напряженно смотрела вперед. Она редко водила автомобиль, а сегодня еще и выпила. Но кто же знал, что взбалмошная сердцеедка Людочка бросится в холодную реку, наглотается воды, а Антон увяжется с ней на «скорой»!

«С сыном ему вечно некогда заниматься, а как только смазливая лаборантка почувствовала себя плохо, он кинулся ей на помощь», заочно упрекала мужа Ольга.

Ей не понравилось, с каким душевным надрывом Антон откачивал коллегу по работе. В его действиях она видела нечто большее, чем спасение постороннего человека. Возможно, она не заметила бы в поведении мужа ничего предосудительного, если бы на месте Людмилы Вербицкой оказалась любая другая женщина. Но про связь Антона с Людмилой ей назойливо намекали пару лет назад. Потом Людочка выскочила замуж за Вербицкого, и всё вроде успокоилось, но сегодняшняя боль в глазах мужа воскресила былую ревность.

Завизжали тормоза, «форд» клюнул носом и остановился в полуметре от припаркованной на обочине автоцистерны. Дремавший рядом Борис Вербицкий ткнулся в бардачок и выругался.

Ольга склонила голову на руль и беззвучно заплакала. «Может я плохая жена, поэтому он смотрит на других? Я стремлюсь быть хорошей матерью, а ему нужна ласковая баба. Что я делаю не так?»

— Ужасный день. Ужасный, — причитал Борис, глядя на вздрагивающие плечи Ольги. Перед тем, как сесть в машину, он выпил весь оставшийся алкоголь. — Хоронят обычно на третий день? Я ничего в этом не знаю.

— М-мама, игра н-не работает, — поднял с пола электронную пищалку сын.

— Какие похороны? — очнулась Ольга. Влажные округлившиеся глаза смотрели на выпившего пассажира.

— Люда утонула. Моя Людочка.

— Она не утонула. Антон ее спас.

Вербицкий сморщил лицо и пьяно замотал головой.

— Нет. Он опоздал. Или сам пихнул ее под воду.

— Что ты несешь?!

— Зачем он прыгнул? Людочка игралась, затаилась, а он на нее сверху… Он завидовал мне, он хотел ее увести, а когда не получилось, то…

— Борис! Очнись! Антон вытащил ее, делал искусственное дыхание, массаж сердца.

— Массаж… Вот-вот… Он лапал ее. Грязно. Она бездыханная, а он влез на нее…

— Борис! Люду увезли на «скорой». Ее спасут.

— Почему он меня не пустил в машину? Сам сел, а меня не пустил. Ее муж я, а не он!

С этим утверждением Ольга была полностью согласна. Она сама не понимала, как получилось так, что ее муж уехал с чужой женщиной, словно был ее ближайшим родственником.

— Теперь предстоят похороны. Такая красивая, молодая… и в гроб! — Борис зашмыгал носом.

— М-мама. Не включается, п-помоги, — заикаясь, канючил сын из-за спины.

Ольга наклонилась к Борису и зашипела:

— Хватит про похороны. Не пугай ребенка. Живехонька твоя Людочка.