Галактика обетованная

Поймите, господа, упырь по природе своей выше любого, даже самого талантливого человека. Вы можете быть бесконечно умнее господина Чубайса, можете высмеивать его тупость и жадность, но вы никогда не сможете стать таким же, как Чубайс, потому что упырем надо родиться.

Вот, например, смогли бы вы отключить электричество в роддоме у новорожденных? Нет? Что ж вы тогда рассуждаете о равенстве, если даже и такого пустяка не можете сделать!

И тем не менее с прискорбием должен отметить, что до сих пор отношения живых людей с упырями чрезвычайно запутаны.

На пути обыкновенного человека к своему упырю стоят многовековые баррикады предрассудков, возведенные недобросовестными учеными. Многие века эти, с позволения сказать, исследователи, распространяли самые нелепые поверья.

Они утверждали, например, что в упыря якобы превращается труп человека, если через него перепрыгнет черная кошка… Надо ли объяснять всю вздорность этих слухов? Еще в шестнадцатом веке выдающийся английский исследователь лорд Гаррисон провел восемь тысяч шестьсот тридцать девять опытов с трупами и кошками. Случаев «оживания» трупов было зарегистрировано всего пять, да и эти пятеро так же мало походили на настоящих упырей, как, например, молодая, цветущая девушка — на манекен, на котором портниха наметывает будущее платье.

И тем не менее эти глупые суеверия оказались чрезвычайно живучими. Как объяснил один из учеников Фрейда, именно в этом поверье и скрыт механизм того ущербного комплекса, который мешает человеку — он постоянно ощущает при этом запах могилы — радостно и самозабвенно отдавать свою кровь избранному им упырю.

Как это ни парадоксально, но в каком-то смысле даже и хорошо, что наш добрый русский народ так дремуч и невежествен. Наш старый добрый русак был огражден от знаний цивилизованного мира, но вместе с ними и от тех суеверий, что были распространены там.

Вспомните светлые мартовские дни 1989 года, когда тысячи москвичей в каком-то упоительном единении голосовали за Бориса Николаевича.

«Мне сообщили уточненные итоги выборов… — пишет в «Исповеди» Б. Н. Ельцин. — За меня проголосовало 89,6 процентов избирателей. Конечно, это не совсем нормальные цифры, при цивилизованных, так сказать, человеческих выборах число должно быть меньше».

Это очень верно!

Как верно и то, что именно крайняя степень невежества нашего народа помогла многим — явно не столь значительным, как Борис Николаевич! — упырям одержать блистательные победы на тех мартовских выборах.

Заметьте при этом, что когда «процесс пошел» и М. С. Горбачеву с его ближайшими соратниками Э. А. Шеварднадзе и А. Н. Яковлевым удалось-таки сокрушить ненавистную всему цивилизованному миру империю зла, когда с запада вместе с чарующими мелодиями рок-ансамблей и картинками тамошних прилавков хлынула к нам и высокая западная культура, проникли оттуда — увы! — и некоторые предрассудки.

На президентских выборах за Бориса Николаевича голосовало уже только 55 процентов избирателей. Как показывают социологические опросы, именно эти пятьдесят пять процентов твердо отвечают «да» на вопрос «Является ли Б. Н. Ельцин упырем?».

С одной стороны, хорошо, что соотношение не изменилось и народ, избравший себе президентом Б. Н. Ельцина, по-прежнему сохранил кредит доверия к упыриным реформам своего президента…

Но с другой стороны, как справедливо заметил как-то Э. А. Шеварднадзе, почивать на лаврах пока рановато.

Сорок пять процентов народа все еще не может распроститься с пещерной тоской об идеалах всеобщего равенства!

Это многовато для подлинно цивилизованной страны.

Хотя у нас сейчас, благодаря нашей передовой прессе, и делается кое-что для просвещения в нужном русле, но процесс этот — вновь воспользуемся выражением нашего экс-президента — далеко не завершен.

Конечно, нас уже не шокирует, когда кто-либо с экрана телевизора признается, что вот он, дескать, к примеру, гомосексуалист. Мы понимаем уже, — наконец-то и в нашей стране появляются зачатки цивилизованных отношений! — что это естественно и каждый человек вправе выбирать: быть ему гомосексуалистом или придерживаться устарелой сексуальной ориентации…

Но скажите честно, а если бы ваш собеседник заявил вам, что он упырь?

Сумели бы вы сдержать идущее еще с пещерных времен первобытного коммунизма чувство страха и отвращения?

Не знаете?!

Вот то-то и оно…

Вы сами видите, как еще далеко нам до подлинно цивилизованного мира…

А ведь упыри, это прекрасно известно из мировой литературы, чрезвычайно ранимы. Для их тонкой — не в пример нашей — организованной натуры болезненно любое проявление страха или брезгливости в избранном ими для дружеского общения субъекте.

Разумеется, мне могут возразить…

Могут сказать, что сейчас, когда голод и нищета стучатся в любую — если хозяин ее не работает банкиром или охранником — дверь, время ли сейчас, среди кризиса и отчаяния, говорить о необходимости борьбы с пещерными инстинктами первобытного коммунизма?!

Ах, господа.