Галактика обетованная

В этой атмосфере бесконтрольности к власти рвались люди, не имеющие к упырям никакого отношения. Как показали проверки, проведенные Глебом Якуниным и Сергеем Степашиным, тревога Бориса Николаевича была обоснованной. Действительно, и в Центральном Комитете КПСС, и в так называемой Российской Компартии окопались сангинофобы.

Их было настолько много, что Борис Николаевич Ельцин и Михаил Сергеевич Горбачев достигли единственного, кажется, в их взаимоотношениях, так сказать, консенсуса и распустили партию.

Хотя они уже и были непримиримыми противниками (Михаил Сергеевич всегда стоял на принципах общеевропейского вампиризма, а позиции Бориса Николаевича — патриотический упыризм), но в вопросе о КПСС они снова объединились. Партия в ее тогдашнем виде представляла серьезную опасность как для упыризма, так и для вампиризма. Забыв о священных принципах основоположников вампиризма-упыризма, партаппаратчики начали защищать бастионы тоталитаризма.

Я думаю, читателю уже стало ясно, что взаимоотношения в высших эшелонах власти во второй половине восьмидесятых определялись борьбой между вампирами и упырями. Вампиры считали, что историческая миссия сверхорганизма, возникшего из совокупности упыревидных органов, заключается в высасывании крови сразу из всего мира. Упыри полагали, что нужно ограничиться, по крайней мере, на начальном этапе, лишь Россией и, может быть, сопредельными странами.

И борьба эта не в восьмидесятые годы началась.

Она шла уже много лет.

Вспомните очень непростые взаимоотношения Льва Троцкого, Николая Бухарина, академика Сахарова и Лаврентия Берии, вспомните судьбу маршала Тухачевского… В разные годы успех клонился то на одну, то на другую сторону.

Например, в послевоенные десятилетия, казалось бы, восторжествовали упыри, они даже попытались оградиться от мирового вампиризма «железным занавесом».

Но уже Никите Сергеевичу Хрущеву, примыкавшему к вампирам, удалось поднять «занавес», и контакты с вампирами цивилизованного мира возобновились.

И хотя линия Хрущева на пленуме 1964 года была осуждена, влияние вампиров в высшем эшелоне власти неуклонно росло. Очень скоро все посты в партийном руководстве заняли исключительно вампиры. И только дряхлость и старческая расслабленность — есть все-таки положительные моменты и в этом! — помешали им реализовать свои амбициозные замыслы…

Горбачев, которого Борис Николаевич считал своим сторонником, перейдя в аппарат ЦК, из конъюнктурных соображений примкнул к вампирам, одновременно с необыкновенной ловкостью продолжая сохранять добрые отношения с патриотически настроенными упырями — молодыми секретарями обкомов.

Маневр удался. Горбачева избрали генеральным секретарем ЦК КПСС. И вот тогда-то и выяснилось, что вампиризм окончательно засосал его. Вместо того чтобы сосредоточить силы органов на решении поставленной Борисом Николаевичем задачи, он занялся строительством общеевропейского дома для вампиров.

Борис Николаевич тогда решительно осудил Горбачева и на пленуме ЦК КПСС подверг его политику резкой критике. Горбачев, пользуясь своей властью, начал ограничивать кровяное питание Ельцина на заседаниях Политбюро.

«Постепенно, — пишет Борис Николаевич в воспоминаниях, — я стал ощущать напряженность на заседаниях Политбюро по отношению не только ко мне, но и к тем вопросам, которые я поднимал. Чувствовалась какая-то отчужденность»…

Положение Бориса Николаевича стало критическим.

Его сняли с должности первого секретаря МГК КПСС, вывели из состава Политбюро. Ситуация осложнялась и тем, что все демократическое движение тех лет возглавлялось преимущественно сторонниками вампиризма. Именно в их руках было сосредоточено управление органами телевидения и прессы.

И когда Бориса Николаевича порою упрекают в непоследовательности, как-то забывают эти «пуритане» от политики, какое тогда было время и на чьей стороне выступали они сами. Я же ничего предосудительного в компромиссах Бориса Николаевича того времени не вижу. Более того, я утверждаю, что эти компромиссы были необходимы в борьбе с засильем вампиров, рядившихся в демократические одежды.

«Это было время тяжелой схватки, схватки с самим собой. Я знал, что если проиграю в этой борьбе, то значит, проиграю всю жизнь. Поэтому и напряжение было такое, поэтому сил осталось так мало».

И все равно, учитывая принципиальность и несгибаемость Бориса Николаевича, можно уверенно утверждать, что он бы и не пошел на компромиссы, если бы его не загнали в угол.

Вы помните, как подкупленные международным вампиризмом спецслужбы США засняли на пленку выступление пьяного Ельцина, а потом передали пленку нашему центральному телевидению?

А историю с двумя букетами вы не забыли?

Но и тогда не пошел Борис Николаевич на компромисс.

«На падение своего рейтинга… — пишет он в «Исповеди», — я отреагировал достаточно спокойно. По-прежнему уверен: все встанет на свои места, не может эта нелепая и бессмысленная история надолго подорвать доверие ко мне людей, вдруг в чем-то засомневавшихся».