Галактика в подарок

Я не знала, сколько у нас было времени, но Аднар совсем не торопился. Наслаждаясь каждой минутой, он медленно расстегивал потайные крючки на платье. Это выходило так естественно, словно он делал это тысячи раз. И наверняка делал, но мне не хотелось об этом думать. Утром все исчезнет, как сладкий сон, останется только в памяти.

– Ты меня боишься? – спросил Фортем, оторвавшись от поцелуя.

Я нахмурилась. Смысл вопроса дошел не сразу.

– Нет, почему ты спрашиваешь?

– Не знаю. Я часто думал о нашей встрече.

– Я бы много отдала, чтобы пережить ее еще раз. Это было волшебное время. Тогда ты меня раздражал.

– Вот как, – он рассмеялся. – Значит, раздражение – самая желанная твоя эмоция?

– Любить тебя очень трудно.

– Ненавидеть не легче.

– На ненависть я не способна. А с любовью, кажется, не справлюсь.

У меня вырвался тяжелый вздох и одновременно с этим последняя застежка на платье расстегнулась. Плеч и спины коснулась прохлада, а еще я кожей ощутила исходящее от мужчины тепло.

Из снов, созданных им, особенно ярко я запомнила одно ощущение. Защищенности, безопасности. Чувство, когда ты стоишь, закрытая от всего мира, окруженная теплом и поцелуями, знаешь, что ничего не существует, кроме тебя, ничто не важно, кроме тебя. Поразительное, щемящее сердце чувство нужности, заботы, чьей-то ласки. После пробуждения оно исчезало, а память была сравнима с едва уловимым ветерком в жаркий день.

В реальности это чувство не шло в сравнение ни с чем. Ощутив его однажды, я уже не могла без этих прикосновений. Без взгляда, который то и дело возвращался к моим губам, без рук, которые сжимали одновременно крепко и очень осторожно.

– Можно я аккуратно? – вдруг Аднар спросил нечто странное.

– Что аккуратно? – нахмурилась я.

– У дгнарнов есть не только татуировки, еще и кое-какие способности.

– Телепатия, я знаю.

– Ее можно использовать вдвоем.

Я закусила губу, нахмурившись, а Аднар аккуратно уложил меня на постель. Соприкосновение разгоряченной кожи и прохладного покрывала отозвалось дрожью. Я с сожалением подумала о прервавшихся объятиях. Когда еще у нас будет в распоряжении целая ночь?

– Закрой глаза.

Хриплый голос, звучавший в абсолютной темноте, бил по нервным окончаниям, отчего я вздрагивала. Воспоминания, ощущения, размытые образы – эта ночь всколыхнула целую историю. Тогда, на корабле, он был прав, говоря, что влюбляются не только в человека. Влюбляются в историю, в мелочи, в оттенки. Хранят в памяти моменты, как письма в старой шкатулке.

Я почувствовала, как проваливаюсь в сон и воспротивилась. Только не заснуть! Если я проснусь утром и пойму, что он уехал, сойду с ума.

– Не сопротивляйся, это нормально.

– Я не хочу засыпать.

– Ты не заснешь. Но мне нужно, чтобы ты расслабилась.

Осталось лишь успокаивать себя, что вряд ли Аднар все это провернул лишь для того, чтобы заботливо уложить меня спать. И вряд ли он будет настолько жестоким, что просто уйдет, когда я засну. В конце концов доверять кому-то безраздельно, наивно и всем сердцем – тоже важная черта характера принцессы. Правда, не факт, что самая лучшая.

Словно издалека я слышала завывания ветра. Разразилась жуткая метель, подобной я еще не видела на этой планете. Звук, как ни странно, убаюкивал, придавал уюта.

Поэтому когда он вдруг пропал, я замерла и прислушалась.

А потом на меня обрушились эмоции. Но не свои, к своим я давно привыкла, и даже часть из них научилась загонять в самые темные уголки сознания. Чтобы не тревожили душу.

Эти эмоции принадлежали не мне, а мужчине, который сидел рядом на постели, осторожно изучал меня медленными дразнящими прикосновениями. Но ни одно касание сейчас не могло вызвать во мне такой отклик, как прикосновение чужого разума.

Я задохнулась от накатившего… вала… нет, не так, от огромной волны совершенно незнакомых чувств. Слишком сильно, слишком тяжело. Всю жизнь я думала, что пережила многое, что мой жизненный опыт куда богаче, чем у ровесниц. Даже порой гордилась им. Считала себя сильной, хотя бы потому что не сломалась.

Что я знала о силе и опыте? Ничего.

Картины пылающего ада, рушащегося дома и тысячи криков, слившихся в единый предсмертный стон. Умирающая девушка с безграничной грустью в глазах. Медленно умирающий друг и опекун. Чувство вины оставило терпкий привкус.

Смерть. Много, так много, что я потерялась в мешанине образов.

Мне захотелось вырваться, вдохнуть полной грудью, остаться в неведении и никогда больше не испытывать того, что испытывал этот мужчина, но потом, как осторожное прикосновение теплого лучика солнца, я ощутила нечто очень светлое, крохотное, но сильное и стойкое. Собственный образ так четко встал перед глазами, что я даже зажмурилась. Никогда не думала, что со стороны могу смотреться так… необычно. Солнечно, что ли.

Затем, очень резко и неожиданно, все пропало, а я очутилась в теплых объятиях. Грудь тяжело вздымалась, сердце колотилось, как будто я только что пробежала стометровку.

– Фаргх… ты не должна была этого видеть, – пробормотал Аднар. – Я идиот. Пустил тебя слишком далеко. Прости.