Галантные дамы

Покойный господин д’Этамп имел презабавного шута по имени Колен. Когда тот лежал при смерти, господин д’Этамп спросил, как он себя чувствует. «Плохо, сударь, – отвечали ему, – он вот-вот умрет, потому что уже в рот ничего не берет». – «Возьмите этот паштет, – приказал господин д’Этамп, который как раз обедал, – отнесите ему и передайте, что если он откажется что-нибудь принять из любви ко мне, то я лишу его моей милости, ибо мне говорят, что он ничего не берет». С таким поручением отправились к Колену, каковой уже дышал на ладан, он ответил: «Кто говорит, что я не желаю ничего взять? Сейчас ухвачу!» – и, обратив взгляд на тучу мух, кружившихся вокруг, – а дело было летом – этак ловко стал поводить ручкой (что легче вообразить себе, чем описать) и проговорил: «Передайте господину, что я смог кое-что взять и ухватить из любви к нему, а теперь отправляюсь в царство мух». И, перевернувшись на другой бок, сей шутник отошел в мир иной.

Некие философы, как я слышал, полагают, будто люди нередко вспоминают перед кончиной о том, что они больше всего любили; дворяне, воины, охотники, ремесленники – короче, все, кто чем-либо занимался при жизни, не забывают об этом и в последний час не прочь замолвить словечко о своих прошлых делах; такое мы часто видим.

Женщины тоже, не обинуясь, вспоминают о былом – даже потаскухи; так, слыхал я о бесстрашной особе, каковая перед смертью горделиво перечисляла возлюбленных, былые проказы и канувшие в прошлое удовольствия; притом нарассказала более того, что все о ней знали, хотя и подозревали в ней лихую распутницу. О подобном обычно заговаривают в бреду либо желая очистить совесть от тяготивших ее воспоминаний; и верно, она произнесла свою исповедь в здравом рассудке и твердом намерении покаяться, не забыв никакой подробности и описав все яснее ясного. «Вот уж действительно, – сказал кто-то потом, – отрадно напоследок очистить совесть, выметя сор поганой метлой и не упустив ни пылинки!»

Мне рассказывали об одной особе, весьма склонной грезить и мечтать ночи напролет, сквозь сон проговариваясь обо всем, чем она занималась днем, и оскандалившейся перед мужем, которому таким образом стали известны ее тайные мечтания (отчего ей потом отнюдь не поздоровилось).

Не так давно некий дворянин, причастный высшему свету и живший в провинции, коей не стану называть, умирая, проделал то же самое: поведал о своих любовных похождениях и проказах, перечислив дам и девиц, с коими был связан, и места свиданий, и каким манером все происходило; вот так он исповедовался перед Всевышним, прося прощения у Него и у всего света. Этот человек поступил хуже, чем та женщина, о коей только что говорилось, поскольку она навлекла порицание только на себя, а указанный дворянин – на многих своих пассий. Вот и доверяй после этого дамским угодникам и прожигательницам жизни!

Поговаривают, что люди, снедаемые скупостью, перед смертью впадают в сходное расположение духа – что женщины, что мужчины – и не устают поминать, сколько прикоплено ими драгоценностей и денег. Лет сорок тому назад жила некая госпожа де Мортемар – одна из самых богатых в Пуату, и притом чрезвычайно добычливая; так вот, собираясь отдать богу душу, она не помышляла ни о чем, кроме своих экю, схороненных в особом кабинете, и, несмотря на болезнь, раз по двадцать в день поднималась и шла проверять, все ли сокровища на месте. Наконец час пробил – и священник уже стал призывать ее обратить свой взор к жизни вечной; но она не думала ни о чем ином и все твердила: «Платье мне! Платье! Пойду посмотрю, как бы мои злодеи меня не обобрали!» – помышляя лишь о том, чтобы одеться и отправиться в свой кабинет. Так эта добрая женщина силилась, силилась встать, но тщетно – и умерла.

Вижу, что несколько заплутал к концу моего рассуждения – ведь исходил я первоначально от вещей возвышенных, но сбился с дороги; однако прошу не забывать, что после поучения да трагедии приходит черед и фарсу. На том и кончаю.

Рассуждение шестое О том, как опасно плохо говорить о дамах и что из-за этого может случиться

Хорошо бы не забывать, что даже когда занимающиеся любовью дамы отдаются страсти без остатка, они ни от кого не желают выслушивать оскорбительные или неприятные речи, и тот, кто не усвоил этого – рано или поздно, – может быть хорошенько наказан. Короче, они не прочь побаловаться – но так, чтобы никто о сем не говорил. Несомненно, не дело порочить добропорядочную женщину или же раскрывать ее секреты: что поделаешь, если множество очаровательных созданий не вполне довольны своими избранниками?