Галантные дамы

Знавал я одного дворянина, галантного и предостойного, который на коронации последнего короля в Реймсе разглядел сквозь доски помоста, сбитого нарочно для дам, ножки, затянутые в белый шелк и принадлежащие одной знатной даме – красивой и стройной вдовушке; и так ему это зрелище запало в душу, что он прямо помешался от любви, а ведь и красивое лицо, и прочие стати этой дамы, а не одни только ножки, вполне заслуживали того, чтобы томиться и чахнуть от любви порядочному человеку. Мне-то известно, сколько воздыхателей было у этой дамы – и не счесть!

Словом, как порешил я сам, а со мною многие другие придворные, мне знакомые, вид красивой ножки и маленькой ступни весьма опасен и воспламеняет сладострастия ищущий взор; удивлению подобно, как это многие наши писатели, равно и поэты, не воздают ножке той хвалы, какою почтили они все другие части тела. Что до меня, я писал бы о ней без конца, ежели бы не страх, что меня обвинят в небрежении ко всему остальному телу; что ж, приходится мне обратиться к посторонним темам, ибо и впрямь непозволительно слишком углубляться в один только этот предмет.

Почему я и заканчиваю сие рассуждение, позволяя себе напоследок еще одно только слово: «Бога ради, сударыни мои, не прельщайтесь высоким ростом и не надставляйте себе каблуков под прелестные ваши ножки, коими если не все вы, то многие можете похвастаться. Хорошенькая ножка сама по себе очаровательна, и, обувая ее, надобно сперва все умно взвесить и меру соблюсти, иначе и дело испортите!»

А засим пусть хвалит и воспевает, кто захочет, другие дамские прелести, как это делают многие поэты, я же скажу так: изящно очерченные бедра, стройные икры и крошечные ступни все же ни с чем не сравнимы и в царстве любви великою властью обладают!

Рассуждение четвертое О любви пожилых дам и о том, как некоторые из них любят заниматься ею наравне с молодыми

Поскольку я уже вспоминал выше о пожилых дамах, любящих скачки в постели, я и решил посвятить сей теме настоящее суждение. И расскажу для начала, как однажды, находясь в Испании, беседуя с весьма достойной и красивой, но уже в возрасте дамою, услышал от нее, что «ningunas damas lindas, о allomenos pocas, se hazen viejas de la cinta hasta abaxo» (ни одна красивая или мало-мальски привлекательная дама никогда не постареет от пояса и ниже). Я спросил, что она разумеет под этим – красоту ли тела (а именно нижней его половины), которая не меркнет со старостью, или любовную жажду, терзающую чрево и не покидающую женщину до самой ее смерти. Она отвечала, что имеет в виду и то и другое: «Ибо, заверяю вас, от терзаний плоти можно избавиться только со смертью, хотя с виду кажется, будто возраст отвращает от мыслей о любви; ведь всякая женщина без ума от самой себя, но лелеет свою красу не для себя, а для мужчин, в отличие от Нарцисса, который был влюблен в себя самого и отвергал любовь других».

Красивая дама отнюдь не походит на Нарцисса; так, слышал я рассказ об одной красавице, которая столь пылко обожала самое себя, что нередко, обнажившись в постели и принимая всяческие сладострастные позы, без конца любовалась на свое тело, проклиная притом единственного мужчину, вовсе недостойного обладать подобными прелестями, а именно мужа своего, никак с нею не сравнимого. Наконец от этого созерцания самой себя дама распалилась настолько, что решительно распрощалась с глупой супружеской верностью да и завела себе любовника, способного по достоинству оценить ее красоту.

Вот как женская прелесть разжигает пыл у дамы и подвигает ее на любовь хоть с мужем, хоть с сердечным дружком, дабы тот или другой утолил ее ненасытное желание; одна любовь ведет за собой другую. Более того, будучи красивою и привлекательною для мужчин, к коим она отнюдь не сурова на словах, дама вскорости окажет им милость и на деле; недаром же говорила Лаиса, что стоит женщине открыть рот для нежного ответа своему возлюбленному, как тут же и сердце ее присоединяется к устам и раскрывается ему навстречу.

Кроме того, ни одна красивая и любезная женщина не откажется выслушать комплимент себе; и ежели она хоть раз позволит воздыхателю своему превознести ее красоту, грацию и обходительность – как мы, кавалеры и придворные, привыкли это делать, приступая к любовной осаде, – то он со временем, рано или поздно, все-таки одержит победу и добьется своего.