Галантные дамы

Красивая дама отнюдь не походит на Нарцисса; так, слышал я рассказ об одной красавице, которая столь пылко обожала самое себя, что нередко, обнажившись в постели и принимая всяческие сладострастные позы, без конца любовалась на свое тело, проклиная притом единственного мужчину, вовсе недостойного обладать подобными прелестями, а именно мужа своего, никак с нею не сравнимого. Наконец от этого созерцания самой себя дама распалилась настолько, что решительно распрощалась с глупой супружеской верностью да и завела себе любовника, способного по достоинству оценить ее красоту.

Вот как женская прелесть разжигает пыл у дамы и подвигает ее на любовь хоть с мужем, хоть с сердечным дружком, дабы тот или другой утолил ее ненасытное желание; одна любовь ведет за собой другую. Более того, будучи красивою и привлекательною для мужчин, к коим она отнюдь не сурова на словах, дама вскорости окажет им милость и на деле; недаром же говорила Лаиса, что стоит женщине открыть рот для нежного ответа своему возлюбленному, как тут же и сердце ее присоединяется к устам и раскрывается ему навстречу.

Кроме того, ни одна красивая и любезная женщина не откажется выслушать комплимент себе; и ежели она хоть раз позволит воздыхателю своему превознести ее красоту, грацию и обходительность — как мы, кавалеры и придворные, привыкли это делать, приступая к любовной осаде, — то он со временем, рано или поздно, все-таки одержит победу и добьется своего.

Доказано уже, что любая красивая женщина, испробовав хоть однажды любовную игру, никогда уж более не откажется от нее, ибо каждая последующая будет для нее все приятнее и слаще; вот так же человек, привыкший к вкусной пище, ни за что не станет есть дурную, и чем ближе к старости, тем более укореняется в нем эта привычка к хорошему столу, как говорят врачи; вот потому и женщина, вошедшая в возраст, становится все более лакома до сладких любовных забав, и ежели губы ее жаждут поцелуев, то нижние также требуют своей доли, и с годами утеха эта не забывается, а тяга к ней не ослабевает, разве что (опять-таки по свидетельству врачей) случится какая-либо тяжкая хворь или другая прискорбная напасть; однако по прошествии оной вновь является охота заняться любовью.

Хорошо известно, что любые дела становятся тяжелее и постепенно сходят на нет с возрастом, отнимающим силы у человека; особливо относится это к Венериным играм, коими пристало заниматься легко и свободно, без принуждения, в мягкой и уютной постели, к сим забавам располагающей. Отношу все сказанное к женщине, а не к мужчине, которому назначена самая трудная часть работы, что с годами делается ему не под силу. Почему он и вынужден, по прошествии юных лет, воздерживаться от любовных услад, к великой своей досаде и неудовольствию. Женщина же в любом возрасте сама не трудится, но лишь принимает, высасывая, точно пиявка, весь жар и всю кровь из мужчины, — само собой разумеется, ежели он расположен дать ей то, что имеет; но любая старая кобыла, коли придет ей охота к скачке, непременно сыщет себе наездника, пусть и плохонького; когда же пожилая дама не найдет такового охотника до своих прелестей, как находила в молодые годы, то и это не беда, коли у нее есть деньги и средства, дабы купить себе эдакого любителя, да еще и не самого завалящего, — так я, по крайней мере, слыхал. Что ж, хороший товар дорог и наносит немалый урон кошельку, в противоположность мнению Гелиогабала — чем дешевле он покупал припасы, тем лучше они ему казались. Но не так обстоит дело с Венериным товаром: этот чем дороже стоит, тем больше нравится, ибо всякий покупатель желает получить за свои деньги самое что ни на есть лучшее и дорогое, притом втрое, а то и впятеро больше обычного.

Вот как сказала по этому поводу одна испанская куртизанка двум бравым кавалерам, которые, поссорившись из-за нее, выхватили шпаги и принялись драться: «Senores, mis amores se ganan con oro y plata, non con hierro!» (Сеньоры, мои объятия покупаются за золото и серебро, а не за железо!)

Так что любовь, купленная за большие деньги, вполне хороша, и многие дамы и кавалеры, заключавшие подобные сделки, знают в этом толк. Не стану долго распространяться здесь о дамах (несть им числа!), коих любовный жар снедал в старости так же неистово, как и в юные годы, ибо они поддерживали его с помощью вторых мужей или все новых и новых любовников; я уж и так часто поминал их в другом месте; а впрочем, поделюсь с вами несколькими историями, дабы рассказ мой был полнее и занимательнее.

Слышал я об одной знатной даме, весьма сведущей в любовных играх, которая, увидав однажды молодого дворянина с белоснежными руками, спросила у него, что он делает с ними, дабы сохранять кожу столь нежной и белой. Тот в шутку отвечал, что, когда только возможно, натирает их спермою. «Ну и не везет же мне! — воскликнула дама. — Вот уже шестьдесят лет, как я натираю ею одно место (которое беззастенчиво назвала своим именем), а оно все такое же черное, как и в первый день, притом что до сих пор омываю его спермою каждый божий день!»