Галантные дамы

А ведь при жизни он видел их любовные шашни; жена его пошла резвостью в мать свою, графиню Анжуйскую, которая сперва долго была на содержании у графа Бретонского, потом у короля Франции Филиппа, от которого родила дочь по имени Сесиль: вот эту-то дочь она и выдала замуж за благородного Танкреда, который, по рыцарским своим достоинствам, никак не заслужил звания рогоносца.

Один албанец, состоявший на службе у французского короля, был приговорен к повешению за какие-то злодейства у себя на родине, в горах; когда вели его на казнь, он попросил дозволения увидеть свою жену и проститься с нею, а была она весьма красива и привлекательна. И вот он, прощаясь с женою, поцеловал ее и вдруг вцепился ей зубами в нос да и откусил его напрочь. Когда судьи спросили его, зачем он столь гнусным образом изувечил прекрасное лицо своей супруги, он отвечал: «Я поступил так из ревности, ибо жена моя столь хороша собою, что после моей смерти непременно попадет в руки кого-нибудь из друзей моих, будучи весьма лакомой до любовных утех, меня же самого забудет на другой день. Вот я и решил постараться, чтобы после того, как я умру, она помнила обо мне, плакала и горевала — ежели не из-за моей кончины, то хотя бы из-за собственного уродства, и пусть никто из моих близких не вкусит с нею тех наслаждений, какие познал я сам». Не правда ли, вот омерзительный ревнивец?!

Слыхивал я о других, которые, чувствуя приближение смерти от старости, немощи или боевых ран, тайно и скрытно сокращали, по злобе и ревности, дни супруг своих, даже молодых и красивых.

И вот довелось мне однажды подслушать спор об этих жестоких тиранах-мужьях и о том, имеют ли право женщины, заподозрив безжалостные их замыслы, опередить убийц и сыграть первыми, дабы спастись самим, а тех услать подыскивать квартиры для постоя на том свете.

Из этого спора узнал я, что женщины считают возможными такие деяния, которые, разумеется, противны Господу, ибо Он запрещает всякое убийство, но зато обеспечат жизнь на этом свете; все они сошлись в том, что лучше самой опередить злодея, нежели позволить ему опередить себя; что в конечном счете человек должен защищать свою жизнь, а поскольку даровал нам ее сам Господь, только Он один и может отнять, послав естественную смерть. Но знать, что тебя хотят лишить жизни, и не противиться сему злодейству и не спасаться, коли можешь спастись, означает пойти на самоубийство, каковое Бог строго осуждает, вот отчего лучше уж отправить мужа вперед, вовремя отразив угрозу, как это сделала Бланш д’Овербрюкт со своим супругом, сьёром де Флави, компьенским маршалом и губернатором, который предал Орлеанскую деву, став причиною ее плена и гибели. Дама эта, Бланш, прознала, что муж собирается утопить ее, и опередила его, успев с помощью мужнина цирюльника задушить злодея; король Карл VII тотчас помиловал ее — думаю, скорее из-за предательства мужа, нежели по другой причине. Об этом можно прочесть во «Французских анналах», в частности там, где пишется о Гиени.

Точно так же поступила, в царствование короля Франциска I, госпожа де ла Борн, которая обвинила мужа своего перед судьями во многих чудовищных преступлениях по отношению к ней и к другим, привела доказательства сих злодейств и добилась его ареста, суда и казни через отсечение головы. Я сам слышал историю эту от своей бабки, которая отзывалась о госпоже де ла Борн как о благороднейшей особе из хорошего рода. Вот эта женщина успела опередить лиходея-мужа.

Королеве Иоанне Неаполитанской также удалось первой покончить с инфантом де Майоркой, третьим своим супругом, которому она приказала отрубить голову по причине, описанной мною в других рассуждениях; однако вполне возможно, что она боялась его и решила опередить; полагаю, она была в своем праве, как и все другие дамы, которые опасаются злодеев-мужчин.

Я слыхал о многих женщинах, которые не раздумывая, одним махом улаживали это дело и тем самым избегали собственной смерти; знавал я одну из них, которую муж застал с любовником; он ни слова не сказал ни той, ни другому, но удалился в страшном гневе, оставив их в страхе и растерянности. Дама, однако, сказала своему другу: «Даром что муж ничем не попрекнул и не наказал меня, чую я, что он замыслил какое-то злодейство; но пусть только я уверюсь, что он готовит мне гибель, и я заставлю его сойти в могилу первым». Судьба смилостивилась над этой дамою: по прошествии некоторого времени муж ее умер своею смертью, чему она немало порадовалась, ибо, как ни подлизывалась к нему, он с той самой поры глядел на нее волком и так и не простил.

Есть и еще один предмет для споров о разъяренных и опасных мужьях-рогоносцах, а именно кому из двоих должен мстить муж — жене или ее любовнику.