Галантные дамы

A la vigna che voi dicete
Io fui, e qui restete;
Alzai il pamparo; guardai la vite;
Ma, non toccai, si Dio mi ajute.

Катрен сей дошел до сведения мужа, и тот, довольный и успокоенный благородным ответом маркиза, вернулся в свой виноградник и принялся возделывать его так же усердно, как ранее; и никогда еще муж и жена не жили в столь добром согласии.

Спешу перевести это на французский, дабы всем было понятно:

Была я виноградником отменным.
О нем без устали хозяин мой радел,
Но вдруг нежданная случилась перемена.
Забыта я, печален мой удел.

Ваш виноградник не желаю трогать,

Хоть изобильны грозди и сочны.
Коль полюбили вы сей львиный коготь,
Не будете вы мною прощены.

На винограднике — и это всякий скажет —

Я побывал, но только беспорочно.
Лишь подержал лозу, воззрел на грозди сочны.
А коли вру, Господь меня накажет.

Под львиным же когтем автор разумел перчатку, потерявшуюся среди простыней.

Вот поистине снисходительный супруг, который не поддался подозрениям и не стал поднимать шум, а просто взял да простил жену. Я же скажу вам следующее: на свете есть великое множество дам, которые так любят самих себя, что с восхищением любуются нагими своими телами и упиваются собственными прелестями не хуже Нарцисса. Так что же остается делать нам, мужчинам, при виде сего соблазнительного зрелища!

По свидетельству Иосифа, Мариамна, жена царя Ирода, красивая и благодостойная женщина, наотрез отказала мужу, когда тот захотел переспать с нею средь бела дня и рассмотреть ее всю обнаженною. Ирод не злоупотребил своей супружеской властью, в отличие от одного знатного сеньора, мне знакомого, который напал на жену также днем и силой раздел ее, невзирая на сопротивление. А после прислал к ней служанок, дабы те одели ее, плачущую и пристыженную.

Бывают, однако, и такие дамы, которые, ничтоже сумняшеся, без всяких колебаний выставляют свои прелести напоказ, что ночью, что средь бела дня, дабы посильнее разжечь аппетит любовников и крепче приворожить их к себе; но притом некоторые из них решительно запрещают мужчинам касаться их тел, ибо, вступив на сей сладкий путь, каждый захочет во всю прыть одолеть его до конца; дамы же любят растягивать сие удовольствие елико возможно дольше.

И тот, кто проявит терпение и сумеет не поддаться соблазну, удостоится истинного блаженства. Однако следует помнить и о том, что созерцание прекрасной обнаженной женщины опасно для мужского взора; так, Александр рассказывал друзьям, что девы Персии одним своим видом ослепляли смотревших на них мужчин; потому и сам он беседовал с пленницами своими, дочерьми царя Дария, опустив глаза долу, и притом не слишком долго, из страха ослепнуть при виде блистательной их красоты.

Не только в старину, но и поныне персиянки слывут среди всех женщин Востока самыми прекрасными, самыми изящными и грациозными, очаровательными и покорными; платье и обувь их всегда опрятны, так же как и белоснежные тела; особливо же славятся всем этим уроженки древней царской столицы Шираза, которых отличает великая красота, обходительность и грация; по известному мавританскому преданию, пророк мусульманский Магомет ни разу не посетил Шираз из боязни, что, брось он хоть один-единственный взгляд на сих красавиц, душа его никогда уже не попадет в рай. Все, кто побывал в Персии и писал об этом, подтвердят мои слова, а также лицемерие сего мусульманского пророка, весьма искушенного в делах такого рода; свидетельство тому — арабская книга (о чем говорит и Белон) под заглавием «О подвигах Магомета», где превозносится мужская сила и мощь пророка, благодаря которым он, как сам похвалялся, мог осчастливить одиннадцать женщин подряд, одну за другою! Дьявол его забери, этого мусульманина! Не будем о нем более и поминать, все нужное давно уж сказано!

Обратимся лучше к вопросу об Александре, мною здесь помянутом, и Сципионе Африканском: который из них двоих заслуживает больших похвал за свою воздержанность?