Галера чёрного мага

Джиннарин уставилась на Эльмара:

— Итак, теперь тебе захотелось узнать секрет хидденов?

— Говорил горшку котелок: уж больно ты чёрен, дружок… — язвительно произнес Эльмар.

— Что — что? — возмутилась Джиннарин.

— Мерка, применяемая к одному, должна применяться и к другому, — ответил маг.

— Эльмар, я бы предпочла, чтобы ты помалкивал, нежели говорил загадками. Все куда как просто: мне хочется знать, почему для тебя так важно вернуться в Вадарию, а ты хочешь быть посвящен в тайные знания фоксрайдеров, лисьих всадников.

— Вот — вот, пикса, ты хочешь выведать секреты магов.

— Ну если это секрет…

— Не совсем так, Джиннарин. Но все же это не обычное знание.

— Ладно, Эльмар. Обычное или необычное, я торговаться не буду. Если секрет наших стрел попадет в злые руки…

Эльмар вздохнул, и они снова замолчали. Дождь хлестал по корпусу корабля. Наконец Эльмар заговорил:

— Понимаешь, Джиннарин, приведение в действие заклинаний стоит невероятных жертв. Растрачиваются молодость и энергия. Чем сильнее заклинание, тем больше выплачиваемая дань. Для небольших воздействий, таких как магический свет или зрение, плата минимальная. Но для серьезных дел — например, устроить на море шторм, возвратить кого-то к жизни и тому подобное — цена огромная… если, конечно, энергия для восстановления сил не черпается другими средствами.

— Какими другими?

— Главным образом подлыми. Смерть и пытки. Страх. Все, что вырывает крик из души.

Джиннарин содрогнулась от отвращения и задумалась. По прошествии некоторого времени она спросила:

— А как насчет большой радости или любви, Эльмар? Не являются ли и они источником энергии?

Старец необычно тепло улыбнулся:

— О боги! Ты, Джиннарин, могла бы стать способной ученицей. Но, отвечая на твой вопрос, скажу — да. Радость, любовь, печаль, ненависть. Все сильные эмоции способствуют действию заклинаний, снабжая мага необходимой энергией. Но в их отсутствие молодость покидает нас. Обрати внимание: мой народ, так же как и твой, редко задумывается о возрасте. Несмотря на это, мы можем стариться… но только в том случае, если тратим данную нам от природы силу на то, что другие называют магией.

— Но почему тогда Дрианна так настойчиво предлагала тебе отправиться в Вадарию?

— Видишь ли, в Вадарии при соответствующем образе жизни мы можем восстановить силы и вернуть нашу юность.

— Если отдых — это все, что тебе нужно, почему не сделать это здесь, в Митгаре?

Эльмар вновь улыбнулся:

— Очень хорошо, Джиннарин. Ты и в самом деле стала бы преуспевающей ученицей мага, будь у тебя природная сила. Ты вновь задаешь неоспоримо важный вопрос. В Митгаре для восстановления сил требуется много столетий. Но в Вадарии это не более одной десятой — нет! — не более одной сотой… даже одной тысячной времени, которое необходимо здесь.

— Да-а, — поразилась Джиннарин. — Теперь я понимаю. Они опять надолго замолчали. На этот раз первой заговорила Джиннарин:

— Вот, что я скажу тебе, Эльмар: первое — стрелы покрываются слоем пасты, приготовленной из коры определенного дерева, перемешанной с соком известного цветка, с добавлением растертого до пудры специального камня. Больше про это я ничего не скажу. И второе — ты полагаешь, что тайный народец не имеет природной силы, чтобы использовать заклинания. Отвечу тебе: среди хидденов очень много умеющих использовать магию и фоксрайдеры не составляют исключения.

«Летающая Рыбка» добралась наконец до Авагонского моря. Маленькая каравелла, держа курс на восток-северо-восток, выжимала все возможное из легкого ветра за кормой. Погода в основном благоприятствовала, хотя временами по палубе стучал дождь. Дэлби провел судно мимо острова Кистан без всяких осложнений, и хотя дозорный и заметил у его берегов темно-бордовые паруса пиратского судна, но никто их не преследовал, и каравелла благополучно продолжила свой путь в направлении Арбалина.

В каюте Эльмара происходил в это время следующий диалог.

— Меня занимает проблема зла, — объявила Джиннарин.

Старец оторвал взгляд от бумаги, на которой он выводил какие-то закорючки, и удивленно уставился на пиксу:

— Любопытно.

— Я думаю, что даже король должен осуществлять свою власть с осторожностью и только с добрыми намерениями. Если он делает это только для собственного наслаждения, невзирая на нужды ему подвластных, тогда он злодей.

— Хм-м, — задумчиво произнес мудрец. — А что ты скажешь, например, о лидерстве волка в стае. Он — не злодей? Он властвует, подчиняя своим желанием остальных волков.

Джиннарин сделала опровергающий жест:

— Но он делает это не просто для удовольствия. Он ведет стаю, потому что он один из лучших.

— Что ты скажешь о тех, кто лжет, обманывает, ворует?

— Я бы сказала, что существуют различные степени зла. Некоторые поступки, будучи плохими, достойны большего поощрения, нежели другие. Если кто-то лжет, обманывает, ворует только для собственного удовольствия или просто потому, что ему безразличны чувства других, тогда он поступает очень дурно.