Галерея Академии Венеция

Но «Портрет знатного молодого человека» намеренно строг в цветовой гамме, а его герой сдержан в движениях. Он несет характерные черты портретного искусства автора — реализм и тонкий психологизм. В Венеции художник стал представлять своих моделей на портретах в три четверти. Как и в интарсиях, его живопись говорит скрытыми для непосвященного зрителя символическими знаками. Так, ящерица-хамелеон на первом плане может указывать на желание молодого человека изменить свою жизнь, но и как хладнокровное животное — на темперамент юноши, предпочитающего книги охоте и музыке (атрибуты этих занятий — лютня и охотничий рог — видны за его спиной). Правда, книга перед ним — приходно-расходный журнал, и вместе с письмом и кольцом среди увядших розовых лепестков она демонстрирует, чем сердце грустного и серьезного героя «успокоилось».

Джованни Мансуэти (1485–1527) Сцены из жизни святого Марка 1525–1527. Холст, масло. 371x603

О жизни ученика Джентиле Беллини Джованни Мансуэти известно мало. Художник унаследовал живописную манеру наставника и его собрата по цеху Витторе Карпаччо, разделив с ними пристрастие к крупномасштабным многофигурным композициям и подробному повествованию. Кисти Джованни Мансуэти принадлежат три работы цикла из семи картин о святом патроне в Скуоле Святого Марка. Начинали серию братья Беллини, а после смерти самого Мансуэти два завершающих полотна исполнили Парис Бордоне и Пальма Старший.

Апостол Марк был арестован и мученически убит в Александрии Египетской в I веке н. э. В центр своего живописного повествования мастер поместил эпизод пленения святого во время проповеди. Слева и справа — эпизоды явления Спасителя заключенному в темницу апостолу, когда Христос приветствовал его словами: «Мир тебе, Марк, евангелист мой», и суда над ним.

Мансуэти переполняет пространство фигурами так, что сцена, словно восточное торжище, превращается в столпотворение. И лишь внимательно приглядевшись, можно заметить отдельные происшествия и обнаружить сюжет. Подчеркнутая декоративность полотна создается за счет удивительно музыкальных «перепевов» арочных анфилад, портиков. Особую ноту придает излюбленный художником красный цвет одеяний персонажей, «венецианцев», «мамлюков» или «турок», который также вступает в сложный (уже красочный) ритм с белизной всегда массивных у живописца тюрбанов.

В начале XVI века мамлюкский Египет был завоеван Османской империей. Образы современных язычников, то есть мусульман, накладываются на образы язычников времен деяний апостолов, напоминая сцену из повседневной художнику жизни.

Порденоне (Джованни Антонио де Сакис) (1483–1539) Блаженный Джустиниани с двумя канониками и святыми 1532. Холст, масло. 420x222

Джованни Антонио де Сакис получил свое прозвище от названия родного города в провинции Венето. Странствие по Италии в поисках работы, обогатившее художественную манеру мастера различными влияниями, началось с Феррары. В Венеции Порденоне воспринял уроки Джорджоне и Тициана, в Риме — Рафаэля, что сформировало его «большой стиль», которым и отмечено данное полотно, исполненное по заказу для алтаря капеллы Ренье церкви Мадонны дель Орто.

Лоренцо Джустиниани был первым епископом, носившим сан венецианского патриарха (в то время патриархат был перенесен из города Градо). Его канонизировали только в 1690. В этой работе блаженный изображен в окружении святых Людовика Тулузского, Франциска, Бернардина и Иоанна Крестителя, попирающего античную капитель как осколок старого мира и протягивающего жертвенного агнца, в момент благословления каноников церкви.

Тициан Вечелио (1488/1490-1576) Иоанн Креститель. Около 1540. Холст, масло. 201 х119

Первый живописец Венеции, Тициан Вечеллио, которого величали просто Тициан, и имя это звучало как высший титул, изобразил Иоанна Предтечу вовсе не каноническим аскетом, а мощным, атлетически сложенным, зрелым мужем. Его незыблемость словно подтверждается вертикалью скального утеса в левой части. Но нежна природа, свеж пейзаж, оживленный прошедшим дождем, трогателен агнец, знаменующий будущие жертвы, и вовсе не торжественно выражение лица самого пророка, знающего будущее.

Отдавая дань дару земляка, современники венецианцы восхищались мастерством исполнения и проникновенностью образа. Особо был отмечен колорит, отсвечивающий теплым золотом. Популярность полотна была так велика, что Тициан создал еще один вариант (Эскориал, Мадрид), а Антонио Гварди — копию для маршала Шуленбурга (Национальная галерея Ирландии, Дублин).

Четкий абрис фигуры, демонстрирующий рисовальную маэстрию, — ответ на претензии представителей флорентийской школы, утверждавших, что венецианцы потому ставят во главу угла цвет и тон, что не владеют рисунком.