Галерея демонов Ламбранта (СИ)

— Мне кажется, что это весьма интересная история, — подметил Ламбрант, присев на скамью возле расписной стены прямо в шлеме. — Расскажи, что там с ним случилось?

Одилон боязливо посмотрел на выход из храма, откуда доносились голоса монахов, и понизил голос, видимо, чтобы его не услышал никто посторонний.

— Этот придурок решил, что сможет пополнить наши ряды при помощи христианских сект. Сначала он убедил людей из монастыря Бейлона под Пермью совершить массовое самоубийство. Якобы их души уже очистились от грехов и они готовы стать ангелами. Филоппон привёл их на гору, с которой эти легковерные и спрыгнули один за другим. Одиннадцать человек он таким образом угробил!.. Кое-как удалось с властями замять этот скандал.

— Забавно, — мотнул головой Павлов, потирая искрящийся шлем.

— Дальше — больше. Он стал собирать фанатиков по квартирам, промывал им мозги всякой чушью о нетленности души и чистоте пороков. В результате эти безмозглые устроили нападение на православную общину в Ижевске, и опять погибли люди…

Ламбрант чувствовал, что ангел-отступник, о котором говорил Одилон, был близок ему по духу.

— Но это же не вы отрубили ему голову? — усмехнулся люциферит.

— О, нет, своих мы не трогаем, — открестился «ангел», разложив на столике перед окном кольчужные вставки. — Я же говорил, убийство — это смертный грех. Поэтому с такими непоседливыми нарушителями поступают иначе — замуровывают в подвале монастыря или в каких-нибудь пещерах.

— Что, навсегда? — поёжился Павлов.

— В зависимости от проступка, — пожал плечами Одилон и принялся рассматривать наколенники от доспехов. — В случае с Филоппоном планировалось закинуть его на Полярный Урал, в пещеры под озером Хадата. Но нас кто-то опередил.

Чем больше «ангел» рассказывал о таинственном отступнике, тем сильнее Ламбрант чувствовал волнение. Именно сейчас он вновь подумал, что странная внешность этих существ сильно напоминает ему одного покойного врага, которого удалось обезглавить пару лет назад. Выглядел он так же неприятно — с нечеловеческим лицом, неестественно долговязой фигурой и в похожем, как у Одилона, странном одеянии.

— Филипп Зерданский, — с остервенением сказал «ангел» и мотнул головой, — такое прозвище он себе взял. Организовал опять какое-то сборище сумасшедших, на этот раз здесь неподалёку. А там уже и демонопоклонничество началось, представляешь?!

— Просто ужас, — отозвался люциферит, которому названное имя было отлично знакомо. Он даже едва не выронил латную рукавицу — настолько его поразила это совпадение.

— Устроил какую-то чернуху, в итоге сатанисты его и казнили. Нам удалось найти лишь обугленную голову Филоппона в одной церквушки в пригороде вместе с телами других заблудших душ.

Павлов почувствовал себя совсем неуютно и снял шлем.

— Да ты не воспринимай всё это так близко, — усмехнулся Одилон, приблизившись к ученику. — Филоппон — это наглядный пример того, что бывает с нарушителями, которые не чтят заветы нашего братства. Вот уж точно про него алогизм — ангельски злой!.. Думаю, он ещё легко отделался. Куда как ужаснее сидеть навеки в замкнутом пространстве гор.

Последние фразы Ламбрант слушал уже вполуха. Он и представить себе не мог, что Зерданский, которого ему удалось одолеть два года назад, относился к категории «ангелов». Впрочем, даже Одилон мало напоминал божественное существо — бледная кожа, странная вытянутая голова, длинный тонкий нос, пугающие мелкие зубки и неестественный рост. Ничего ангельского в нём не просматривалось. Добавь к этому образу рога, и получится истинное отродье дьявола!

— Адвентисты на месте этой сгоревшей церкви хотят строить свой храм, — вдруг вырвалось у Ламбранта сквозь размышления об отрубленной башке Филиппа. — И кто им разрешил…

— О, правда, — оживился Одилон с мрачной улыбкой, забрав у него шлем. — Я уже и забыл, что ты состоял в этой общине. Но не переживай, адвентисты не имеют к гибели Филоппона никакого отношения. И вообще давай закроем эту тему. Надо примерить латы, ведь у тебя сегодня будет долгая ночь.

Глава 9 Единство в ночь Сатаны

В медицинском центре адвентистов откровенно не понимали странного поведения Джастина Тимшинского. Его тошнило и пучило с самого утра, когда мужчина очнулся после ночной потасовки в Вышинском Посаде. Сначала он упал с кровати, разломав при этом дорогой тонометр. Затем пресвитер принялся бегать по палате, рвя на себе больничную пижаму. А под конец Тимшинский облевал коридор и заперся в общем туалете. На просьбы врачей и медсестёр беспокойный пациент открывать дверь уборной отказался, твердя при этом, что он вовсе никакой не Джастин, а Миранус.