Галерея Миров

Жизнь… с чего началась жизнь? С ДНК?.. Кто положил спираль в основу мироздания?.. В мире все — спираль… все повторяется, только каждый виток больше другого… увеличивается до бесконечности. А двойная спираль ДНК — стабильно ровная… имеет начало и конец…

Жизнь… играть в нее куда интересней. Управлять этими забавными системами из кучи сложных компонентов… забывать, искать и не понимать…

Все мы когда-то были Богами. Все мы обладали такой силой, какую и представить себе не можем. Мы боимся ее… себя боимся. Мы кружимся по спирали… жизнь за жизнью. Это всего лишь способ отсрочить что-то ужасное. Нас тянет с нему, мы упираемся… кружимся. Но с каждым витком мы на шаг ближе…

К чему? К обладанию забытой силой? Не знаю… Она сводит с ума, так говорят. Стоит только прикоснуться к ней… убить чистой силой, например… «Не убий»… «Не распыляй в свет»? «Не обнуляй счетчик»? «Не свергай в ничто»? В любом случае, это о душе, а не о теле… сам еще не понял, что сделал-то… Но рассудок вроде в порядке. Только горячо, радостно и немного страшно…

О чем я?..

…мы чего-то боимся. Как будто ужасное воспоминание живет в нас всех, одичавших клочках энергии, называемых душами…

Как тот страх, что еще остался в людях этого мира, родившихся уже после… ПОСЛЕ Третьей Мировой. В их глазах отражаются ядерные взрывы, вспыхивают тысячами звездочек воздушные баталии, где самолеты кружат, как мухи, и горят, как метеоры… Они не видели этого. Но они ПОМНЯТ! Молчащие гены не желают молчать…

Бегут от жизни, от восстановления, от своей былой мощи… роясь в мелочах. По кругу… по спирали… Память стала им стеной. Стеной на пути к восстановлению… к настоящей жизни…

Вода будет собираться по капельке, плотина будет веками стоять без ремонта. Пока не треснет старый бетон, выгибая ржавый каркас, и миллионы кубометров застоявшегося горя, счастья, знаний, злости, радости не хлынут вниз бешеной лавиной, что свернет все на своем пути…

За застоем следует война, за войной — мощный виток развития и восстановления…

Я перестал что-либо понимать. Я сам не знаю, чем привязан к этой расе, для которой всегда был олицетворением войны… хотя я и не вояка… Миллионы причин. Ты… я… много чего еще. Но я пойму. Если меня не сожжет изнутри эта… радость… и этот… страх…

36

— Подъем, «Гриф»! — низкий голос, нагловатого такого тона… весь сон к черту…

Влад открыл глаза. Увидел тяжелые разбитые ботинки, развалившиеся от времени, перевязанные десятками брезентовых и кожаных лент… и подошвы починены кусками старой автомобильной шины…

Перед ним стоял Ив, трезвый, как стеклышко. В тяжелой куртке с откинутым капюшоном и в полном вооружении. Вокруг головы — бинт, на котором уже намечается красное пятнышко. На носу — пластырь… самоделка… из тряпки, пропитанной вареным клеем…

Влад аж удивился такому своему вниманию к мелочам. Все замечал и на все была целая история…

Подошла Рон и молча остановилась рядом.

Пришлось приподняться на локте, подтянуть ноги и встать…

Ему было плохо. Очень… Рон видела это по лицу, по нездорово блестящим глазам… Температура. Под сорок. Возможно, воспаленная рана или запущенная болезнь… У нее даже мелькнула мысль, что надо бы его полечить. Она ведь все-таки врач… поэтому для нее не должно быть сейчас такого понятия как «свой» и «чужой»… врачи лечат всех… Но сразу вспомнился Денис… радостный, с банкой сладкого чая и пучком крысиных кебабов… читающий… захваченный вихрем галлюцинаций… мертвый, с каким-то удивленным лицом, как будто и не успел понять, что умирает… и в душе разлилась горечь, а на глаза навернулись слезы… Да. Злости не было, ненависти не было… только горечь… и одиночество… и равнодушие, наверно…

Ему было плохо. Очень… Влад стоял пошатываясь, как будто ноги и руки не хотели его слушаться… Но потом, видно, собрал всю волю в кулак, резко выпрямился, посмотрел на двоих «Невидимок» сверху вниз(он был на две головы выше Ива) и даже улыбнулся каким-то своим мыслям…

Эта вроде бы добродушная беспричинная улыбка обжигала, как огонь. В ней было что-то неправильное, противоестественное… что вот она значила? Странный букет из радости, наглости и чувства собственного могущества… Как будто все для него игра. Надоест послушно идти вперед под дулом автомата — спокойно убьет двух салаг и пойдет дальше. Уже свободный…

Что у него на уме? Что вообще может быть на уме у человека, которого ведут на слет «Невидимок»? В самый ад… Он не мог не знать о пыточных камерах, Арене и других развлечениях этого клана… Он знал. А может быть, уже успел испытать на своей шкуре, за такую-то длинную жизнь…

Либо он храбрец, либо псих, либо ему все равно…

Спокойно шагает впереди, уже почти четыре часа подряд, тащит за собой сани. И видно, что ему с болью дается каждый шаг… Почему он не удрал тогда еще, когда сам развязал руки? И тогда, когда Рон, забыв обо всем, лечила Ива?.. Мог ведь… Он ранен, вот почему. Знает, что раненый, без аптечки, оружия и жратвы он просто замерзнет. Не дойдет. А так у него есть шанс. Небольшой, но есть…

И все-таки не все тут так просто… Что-то не так…