Галерея святых или исследование образа мыслей, поведения, правил и заслуг тех лиц, которых христианство предлагает в качестве образцов

Одним словом, посредством евангельских добродетелей духовные тираны христиан имеют возможность заставить их нарушать самые элементарные требования человеческой нравственности, часто в корне противоположные скрытым целям духовенства. В глазах истинно верующего эта низшая нравственность должна всегда быть подчинена божественной, богословской морали. Вообще ему неустанно твердят, что "важнее повиноваться богу, чем людям".

Но что значит повиноваться богу, если не следовать распоряжениям духовенства, объявившего себя посредником и представителем божества на земле? Таким образом, повиноваться богу - значит верно следовать тому, что он предписывает в книгах, приписываемых ему духовенством. И когда бог в этих книгах случайно дает диаметрально противоположные предписания, то его толкователям предоставлено решать, какому из этих предписаний надо следовать в том или ином конкретном случае. Поэтому, когда интересы духовенства требуют наказания или истребления его врагов, тогда слово предоставляется "богу мести", "ревнивому богу", "богу воинств". Если, наоборот, интересы духовенства требуют спокойствия, тогда надо слушать "бога милосердия", "бога милости", "бога мира".

Христианский бог, как Янус,- бог двуличный, и служители его предъявляют верующим то или иное лицо сообразно с обстоятельствами. Так как заповеди, возвещенные в "священных" книгах, никогда не согласуются между собой, то духовенству принадлежит право взвесить обстоятельства и выбрать те заповеди, которые надо выполнить предпочтительно перед другими. При таком подходе к делу повиновение богу означает иногда творить добро, иногда - зло, иногда подчиняться светской власти, а иногда - восставать против нее, иногда - жить в мире с согражданами, а то вносить смуту в общество. Словом, если бог иногда предписывает нам быть справедливыми, гуманными, мирными, снисходительными, если он предоставляет лишь себе самому право возмездия, то в других случаях он предписывает грабеж, убийство, мятеж, преследование, и он гневается за отказ отомстить за оскорбление его славы, то есть тщеславия духовенства.

Если "священные" книги христиан содержат элементы морали, полезной роду человеческому, то нельзя отрицать, что они заключают в себе в то же время принципы пагубной морали, способной потрясти весь мир. Римские первосвященники, как мы видели, часто вызывали ужасные беспорядки на земле, тысячи раз обагряли ее кровью, совершали страшнейшие перевороты. Но они всегда опирались на какие-нибудь тексты писания или на прямое распоряжение божества, когда они стремились разжечь ненависть народов и узаконить величайшие преступления. Очевидно, что в христианской религии толкователи всевышнего являются единственными распорядителями нравственности. Они могут по своему желанию создать справедливое и несправедливое, добро и зло. Словом, они могут при помощи Библии изменить самую сущность вещей.

Таковы стремления евангельской, или сверхъестественной, морали, которую богословы воздвигли на развалинах морали человеческой, общественной, естественной. Достаточно хорошо известно, почему они во все времена старались опорочить эту последнюю мораль. Будучи твердой и неизменной, она не всегда соответствовала менявшимся интересам духовенства. Поэтому религиозные вожди не только сами ею не руководятся, не только не разрешают наставлять в ней других, но они ее унижают, предостерегают христиан против нее, изображают ее как опасный продукт мирского развращенного разума и утверждают, что она может дать лишь "ложные добродетели".

Впрочем, проповедники христианства сами не знают этой морали, источник которой лежит в природе человека, в разуме, в отношениях, связывающих нас с себе подобными. Они не знают естественных мотивов, которые в состоянии сделать добродетель приятной и желанной ведь они приучились смотреть на бога как на тирана, чьи деспотические решения определяют судьбу рода человеческого, причем человек никогда не может критиковать его образ действий. Они привыкли не знать ничего святого, кроме того, что они находят в "священных" книгах, где на каждой странице встречаются категорические, произвольные, прихотливые предписания. Они с самого начала одурманены неистовой моралью, почерпнутой из опасных книг и таких же образцов. Они привыкли основывать нравственность на авторитете людей, ослепленных фанатизмом или развращенных корыстью. Поэтому они могут приписывать морали лишь химерические мотивы и не имеют ни малейшего представления об обязанностях человека по отношению к самому себе и о его долге по отношению к другим в соответствии с природой вещей.