Галерные рабы

— Потому что они безнаказанны, на них нет управы. Одной рукой они издают законы, другой их нарушают. Говорят высокие слова о благе людей — и тут же предают их интересы. Чем подлее и гаже чиновник, тем быстрее он растет в должности. А немногих честных вся эта шакалья свора ест поедом…

— Как же допускают такое обитатели Запретного дворца?

— Да у дверей императорской опочивальни самая гниль и скапливается! Те, кто правят округами и провинциями, направляют целые обозы в столицу, дабы кормить и одаривать своих покровителей. В Поднебесной продвижение наверх представляется мне так. Служебная лестница снизу доверху забита высокопоставленными задницами. Чтобы шагнуть на ступеньку выше, нужно те несколько задниц, которые нависают непосредственно над тобой, поцеловать и позолотить. Тогда они раздвинутся и пропустят тебя в свои ряды. Если же ты попробуешь хоть одну из них обойти или, того пуще, скинуть, все задницы снизу доверху своей огромной массой обрушатся на наглеца, и ты окажешься погребенным под ними. Именно самые вылизанные и вызолоченные задницы — наисквернейшие и наиподлейшие чиновники — окружают трон. Порядочный человек там просто не выживет, его скомпрометируют либо тайно умертвят.

— На что надеяться простому смертному, если власть так прогнила?

— Чиновные задницы (и те, которые на самом верху — не исключение) всегда не ладят между собой. Как свиньи у лохани, отпихивают друг друга от кормов. Их разногласия выгодно использовать, помогая одному уничтожать другого. Они охотно грызут соперникам глотки и затаптывают их в грязь — якобы в защиту интересов государства и народа, на самом же деле — чтобы устранить конкурента. Никто и никогда еще, поднявшись на лазурное облако, не заявлял: «Моя главная цель — набить себе сундуки семью сокровищами, [164]обеспечить себе и своей семье роскошь, коей позавидуют и небожители. Мне глубоко наплевать на всех жителей Поднебесной, лишь бы они безропотно кормили меня, повиновались моим прихотям и регулярно подносили „девять белых“». [165]Нет, все имущие власть, от малых до великих, клянутся каждую минуту, что живут и начальствуют только в интересах государства и народа. Даже те немногие, кто, придя к власти, искренне хочет помочь людям, с течением времени, вкусив земных благ, становятся эгоистами.

— Позвольте возразить вам, уважаемый Ло Гуан. Если бы каждый правитель заботился только о себе, Поднебесная не стала бы великой. Чжунго выигрывает войны, строит дворцы и каналы, ее население растет, территория расширяется. И к государственному кормилу встают даже выходцы из простонародья…

— Ох, оставьте эти опасные иллюзии, подобные сну удальца Фэнь Чуньюя. [166]Все кормчие стремятся исключительно к личной выгоде. Умные сознают зависимость своего благополучия от положения дел в стране и укрепляют государство, тем самым упрочая свой трон или кресло в ямэне. Глупые разрушают страну своими безумствами, нарушают вековые законы — и сами роют себе могилу. Правда, очень часто умным и глупым потомство воздает не по заслугам. Прославленный император Цинь Шихуанди [167]был таким кровопийцей, что даже легендарный бандит Дао Чжи по сравнению с ним — безгрешный младенец. Он жег священные книги, живьем закапывал в землю учителей мудрости — конфуцианцев, безвинно казнил тысячи людей…

— Многие прощают ему злодеяния, ибо именно он впервые объединил страну, отразил нашествие кочевников сюнну, построил Великую стену!

— Когда приходит победа, любой шакал становится львом! Это сделал не он сам, а его талантливые полководцы, министры, зодчие, которых тиран потом умертвил ни за что. А Великая стена построена на костях сотен тысяч ханьцев — таких, как воспетая в песнях Мэн Цзянюй, которая покончила с собой из-за погибшего на стройке любимого мужа… Еще неизвестно, не были бы успехи Чжунго во много раз грандиознее, если бы вместо этого кровожадного тигра на троне сидел более просвещенный и кроткий государь. Ведь своими жестокостями Цинь Шихуанди сам разрушил свою империю, и сразу после его смерти народное восстание смело основанную им династию…

— И тогда в Запретных чертогах поселился выходец из народа Лю Ван, деревенский староста. Став императором Гао-цзу, он основал династию Хань, сделал ряд уступок земледельцам, снизил налоги и отменил суровые законы прежней династии!

— Я не отрицаю, что смена правителей почти всегда приносит народу некоторое облегчение. Но… Вспомним притчу. Провинившегося крестьянина привязали к дереву на краю болота. Его облепили комары и слепни. Проходивший мимо милосердный монах согнал их. Неожиданно крестьянин обругал его.

«За что? — изумился добряк. — Я же облегчил твои страдания!».

«Дурак! Эти кровососы были сытые, ты уйдешь, и прилетят новые, голодные…».