Галерные рабы

Слоненок чести не оценил, ведь уветы не знали ритуального людоедства. Он выхватил кровавый кусок и метнулся в джунгли. Следопыты во главе с вождем быстро отыскали мальчишку, однако тот успел уже похоронить родное мясо. Йаги, оскорбленные в лучших чувствах, откопали зарытое и втолкнули в рот юному глупцу, отказывающемуся от своего счастья и не желающему продлить жизнь собственного отца. Мальчик сцепил зубы. Его отвели в лагерь, побили древками копий, чтобы поумнел, и в третий раз поднесли кусок. Красная ярость охватила Слоненка, он выхватил ветку из костра и сунул горящим концом прямо в лицо одному из мучителей.

Дерзкого измолотили до полусмерти: за неблагодарность, глупость и непокорство. Потом приложили к рубцам и ранам целебные травы, поили магическим отваром, заботливо выхаживали. Такого смельчака нельзя терять. Больше всего на свете йаги почитали в людях стойкость, презрение к боли, упорство и храбрость. А завтрашний бык находится среди сегодняшних телят.

Взгляд из XX века

Странный это был народ даже в те странные времена в том странном мире. Не племя, не род, а бродячее войско, которое уничтожало слабые народы, убегало от сильных и никогда не удерживалось долго на одном месте.

Похожий народ — матабеле — появился в начале 19-го века, но обычаи йагов были еще свирепее.

Воин не боится ни убивать, ни умирать, ни мучить, ни страдать, учили их «идеологи». Женщина — тоже воин, однако слабее телом и духом, чем мужчина, ей мешают сеять смерть беременность, младенец и глупая жалость.

Беременность — неизбежное зло, ее прерывать опасно, женщина может погибнуть или ослабеть. От младенцев же и от жалости избавиться нетрудно.

Лишь от извечной игры между полами не отказались йаги, а вот ее последствий научились избегать… Даже собственных детей они уничтожали всех без исключения, чтобы не обременять себя в походах лишней обузой. Свои ряды пополняли, принимая пленных подростков обоего пола, родителей которых убивали и съедали. Мальчишек и девчонок приучали к своим обычаям.

Таким образом, не имелось среди йагов никого, кто был бы связан кровными родственными узами, разве что сестры и братья, вместе взятые в плен, да и те с течением времени переставали испытывать друг к другу хоть какие-то теплые чувства.

И наследников после себя они оставляли только духовных…

Самые сильные связи рождались при обряде усыновления: на приемышей изливались те капельки доброты и нежности, что еще оставались в желчных мешках, служивших йагам вместо сердец.

Где, в каких колодцах времени почерпнуло это племя свои страшные нравы и взгляды? Какие враги, какие бури и невзгоды заставили их так ужесточить собственные души? Кто ведает…

* * *

И пришел черед новым йагам стать мужчинами.

Колья, вбитые в землю, обозначали площадку для священного действа. В середине ее росло гигантское дерево. Все его нижние ветви были обрублены, кроме одной, особенно громадной, которая резко выдавалась вперед. Через нее перебросили два ремня из гиппопотамовой кожи.

Слоненок проходил испытание первым.

Его приемный отец, сильнейший воин, вождь йагов Псенкало схватил сына за кожу на груди и каменными пальцами оттянул ее, нащупывая грудную мышцу. Отделив мускул от костей, он взял очень острый деревянный колышек, торжественно показал его солнцу, воткнул под мышцу и надавил, пока не остались на виду только два конца колышка.

Приемный дядя сделал то же самое со второй мышцей.

Вождь в этот момент смотрел в глаза юнцу, который выдержал ужасную боль, не моргнув.

Ремни привязали к колышкам, и Слоненка вздернули на них на высоту человеческого роста. Вес тела выдерживали лишь деревянные палочки.

Слоненок не издал ни звука, только подумал: «Сейчас я разорвусь на куски». Однако мускулы выдержали.

Как раз в этот миг солнце достигло вершины горизонта.

Пока светило медленно спускалось вниз. Слоненок шагал вверх по ступенькам боли. Терял сознание. В его замутненном мозгу ворочалась лишь одна мысль: крикнуть, чтобы прекратили обряд, и будь что будет.

Солнце прошло половину закатного пути — и он вдруг испытал неземное ощущение. Духи выпили из него боль в награду за терпение. Слоненок летел куда-то в могучем дурманящем трансе, чувствуя в себе неведомые силы, способность одолеть любого врага, необычайный подъем духа.

Слоненок дождался освобождения от пытки, которое не замедлило прийти, как только солнце село за горизонт. Оно словно ускорило свой ход, чтобы испытуемый меньше мучился!

Юношу, ставшего мужчиной, опустили на землю, вытащили колышки и втерли соль с пеплом в отверстия ран, чтобы очистить их и создать татуированные знаки, которые навеки прославят их владельца.

Несколько дней он пролежал в лихорадке. Знахари умерили его муки травяными настоями.

Когда Человек по имени Слон — уже не Слоненок — выздоровел, его впервые допустили на священный танец, доступный лишь тем мужам, кто имел подобные знаки.