Галиани

Галиани: Прибавь ко всему опьяняющий запах духов и цветов, таинственно ласкающий свет, чудесный как переливы опала. Все это создавало необьяснимое очарование, связанное с беспокойством желаний, с чувственными снами наяву. Это казалось таинственным востоком с его засасывающей беспечностью.

Фанни: Как сладки такие ночи близ любимых!

Галиани: Да, любовь бы охотно избрала это место своим храмом, если бы безобразная оргия не превращала его в вертеп.

Фанни: Как это?

Галиани: С наступлением ночи туда сходились монахини, одетые в простые черные туники. Волосы их были распущены, ноги разуты. Начиналось священное слушание, торжественное, великолепное. Часть участников сидела, другие лежали на подушках. На низкий стол подавались изысканные и острые блюда и возбуждающие вина. Поев их, разгорались и румянились лица женщин, ослабленных развратом и бледных. Возбуждающие приправы разливали по телу огонь и волновали кровь. Становилось шумно, раздавались пьяные возгласы, взрывы смеха, звон посуды, бокалов.

И вот одна из монахинь, самая развращенная, самая нетерпеливая, вдруг дарила соседке пламенный поцелуй, как молния зажигающий толпу. Пары сходились, сплетались в пылких обьятиях, губы сливались с губами, тела сливались с телами… подавленные вздохи сменялись словами смертельной истомы, жарким бредом разливался огонь страстей.

Вскоре становились недостаточными поцелуи щек, грудей, плеч и одежды были сброшены! Обнажалось бесподобное зрелище! Гирлянда женских тел, гибких, нежных, сплетенных в быстрых или медленных касаниях, тончайших воздушно-сладостных и безумно пылких и резвых порывах. Когда нетерпеливым парам казался слишком далеким миг последней радости, тогда они на минуту разделялись, чтобы собраться с духом. Впившись глазами друг в друга, стремились обольстить друг друга самыми невообразимыми позами. Сраженная подвергалась нападению победительницы и давала себя опрокидывать, вьедаться в сладчайшую середину ее тела, чтобы обе испытывали одинаковое наслаждение, бьющееся тело, издающее хрипы иступленной похоти, заканчивающиеся двойным вскриком. Одна нападала на другую. пары ударялись о другие пары, падая на пол в сладчайшей истоме.

Тихие лучи утреннего солнца встречали груду женских тел в обморочном состоянии и диком безумии.

Фанни: Какое безумие!

Галиани: Но этого было мало. Все скабрезные повести древних времен были нам известны. Все это было превзойдено! Элевантино и Аретино были нищими перед нашей фантазией. Ты можешь об этом судить по тому, что принималось для разжигания крови.

Прежде всего каждая погружалась в ванну из горячей бычьей крови, восстанавливающей силы, затем принималась настойка из кантарила и производилось растирание тела. Затем жертва магически усыплялась и, когда сон овладевал ею, придав телу соответствующее положение, хлестали ее и кололи ее до появления кровавых пятен. Среди пыток она пробуждалась, растерянная с безумным видом глядела на нас. С ней начинались конвульсии и тогда она подвергалась облизыванию псами и яростно и медленно затихала. Если же это не помогало, то требовали осла.

Фанни: Осла! Боже милосердный!

Галиани: У нас были два осла, хорошо дрессированных и послушных. Мы ничем ни хотели уступать римским дамам, которые на сатурналиях пользовались этим средством. Первое же испытание для меня было непереносимым. Я ринулаь на скамейку и надо мной был подвешен осел. Его приап тяжело шлепал меня по животу. Схватив его обеим руками, я направила его и, пощекотав секунду — другую, потихоньку начала двигать себя… помогая пальцами, встречным движением тела и, благодаря смягчающим мазям, я, наконец, завладела пятью дюймами его. Пытаясь захватить побольше, я вдруг потеряла силы свалилась. Мне казалось, что у меня внутри все разорвано, что я сломана, четвертована. К глубокой изнуряющей боли присоединилось жаркое и щекочащее сладострастие. Животное своими движениями натирало меня, расшатывая позвоночник. О, какое наслаждение! Я вдруг почувствовала как во мне капля за каплей заструился ручей, достигая самого моего дна. Все это во мне пенилось, когда я в порыве заглотила с долгим криком еще два дюйма. Мои подруги признали меня победительницей. В изнеможении я думала, что моя любовная жажда наконец прошла, но вдруг приап упрямого осла воспрянул, почти поднимая меня в воздух. Мои нервы напряглись, зубы были стиснуты, они скрипели от напряжения.

Вновь побежала бурная струя, заливая меня горячим потоком, сильным и едким. Мое тело, напитав себя бальзамом, ничего больше не ощущало, кроме острого блаженства, нежно распалявшего все во мне. Какая сладкая пытка! Пытка, несущая смерть и опьянение.

Фанни: Ну расскажи, как же ты ушла из этой обители?