Галилей

Фра Паоло вдруг осенило. Господа из Синьории каждый раз жмутся, когда надо увеличить жалованье профессорам, но они не жалеют денег, если дело идет о вещах, способных приумножить военное могущество республики. Они отвалили бы заезжему иноземцу тысячу цехинов, будь его зрительная трубка лучшего качества. Если Галилей может изготовить инструмент, действительно полезный военным на суше и на море, то вопрос об увеличении ему жалованья следует считать решенным. Сейчас ему надо заниматься не теоретическими изысканиями, а как можно скорее создать зрительную трубу, превосходящую те, которые продают в Нидерландах или Париже.

Галилей задумался. Сарпи настойчиво повторял: в случае успеха ему следует помнить лишь об одном — он непременно должен подчеркивать, что созданная им зрительная труба — детище той самой науки, которую он уже столько лет преподает в университете. Но надо торопиться. Не сегодня-завтра в Венеции могут появиться не только забавные, но, вероятно, и практически пригодные трубы.

Галилей спешно вернулся в Падую. Он не выходил из дому, никого не принимал, ел наспех, мало спал. И вот в его руках значительно более сильный инструмент: он дает не трехкратное, как первая его труба, а более чем восьмикратное увеличение!

Свою новую зрительную трубу Галилей тут же повез в Венецию. Сарпи был в восторге. Подобного нет, похоже, и в Нидерландах, не говоря уже о тех жалких поделках, которыми промышляют ныне многие очковые мастера. Надо, не откладывая, продемонстрировать этот чудесный инструмент влиятельным членам Синьории.

21 августа 1609 года несколько сановников поднялись вместе с Галилеем на колокольню собора св. Марка. Галилей показал, как пользоваться трубой. Эффект превзошел все ожидания. Как на ладони видны были не только отдаленные кварталы Венеции, видны были постройки Падуи, богомольцы в Мурано, выходящие из церкви, люди, садящиеся в гондолы у далекой переправы…

Поразительное зрелище! Вельможи, проверявшие Галилееву трубу, не скрывали восхищения. А на следующий день секретарь тосканского посла в Венеции Джованни Бартоли, ничего еще толком не зная, доносил на родину:

«Здесь появился один человек, желающий представить Синьории секрет «оккиале» [3], или трубы, или другого какого инструмента, при помощи которого, как говорят, предметы, находящиеся на расстоянии 25–30 миль, видны столь ясно, что кажутся рядом. Многие видели и испытывали этот инструмент с колокольни св. Марка. Но говорят, что во Франции и в других местах секрет этот стал теперь общеизвестным и его можно купить за гроши. Многие говорят, что видели его и приобретали…»

Дни стояли солнечные и жаркие. На площади у собора царило оживление. Важные господа с нетерпением ждали своей очереди. Старики, несмотря на одышку, упрямо поднимались по лестнице. Даже закоренелые скептики не удерживались от возгласов изумления. Особенно поражало, что с помощью зрительной трубы можно было разглядеть в море корабли за два часа до того, как они появлялись в поле зрения, хотя они и шли к порту на всех парусах. Вы понимаете, какое это будет иметь военное значение?!

Восторженность, с какой был встречен Галилеев инструмент, несказанно обрадовала его друзей. Теперь зрительную трубу следовало официально представить Синьории. А дальше что? Конечно, Галилей не сквалыга-иностранец, чтобы торговаться с правительством и требовать денег. Пусть Галилей принесет свой инструмент светлейшему дожу в дар! А об остальном пусть не заботится.

Дож Венеции, Леонардо Донато, болел, тем не менее торжественную церемонию решили не откладывать. 24 августа 1609 года Галилей передал в дар Венеции свою зрительную трубу.

Обращение к дожу было написано высоким штилем. Он, Галилей, всегда-де стремился не только исполнять свои прямые обязанности преподавателя математики Падуанского университета, но мечтал принести незаурядную пользу их светлости каким-нибудь значительным изобретением. И вот теперь он преподносит в дар новую конструкцию зрительной трубы. Ее он создал в результате глубочайших размышлений о науке перспективы. Этот инструмент, пользу коего и на суше и на море трудно переоценить, он преподносит как один из плодов той самой науки, которую уже семнадцать лет преподает в университете. Он надеется представить в будущем еще большие достижения, если исполнится его желание и он сможет по милости господа бога и светлейшего дожа провести оставшиеся ему годы на службе Венеции.

Дар Галилея был принят с удовлетворением. Естественно, республика не покажет себя неблагодарной по отношению к человеку, столь заслуженному и бескорыстному. Приули, прокуратор и один из попечителей университета, поставил перед Советом мудрых вопрос о награждении Галилея.

На следующий день было вынесено решение. Признавая заслуги Галилея, ему кладут пожизненно годовое жалованье в тысячу флоринов!