Галиндес

Дон Вольтер пришел в такое возбуждение, что стал дергать ногами и руками в такт песенке, напугав кошку, которая вскочила и отправилась искать более спокойное место. Старик успокоился и, протянув руку туда, где лежала кошка и не обнаружив ее, приподнялся на локтях, обводя глазами комнату.

– Куда ты делась, Белая Дама? Иди ко мне, иди, я спою тебе что-нибудь спокойное.

Но животное не только не вняло зову, но и вообще покинуло комнату, повергнув дона Вольтера в грусть. Губы его чуть шевелились, пока он еле слышно мурлыкал сам себе грустную песенку. Он так расчувствовался, что слезы навернулись на глаза и он дал им волю; слезы перешли в прерывистые рыдания, и старик утешал сам себя, вспоминая родителей и тех, чьи фотографии были развешаны по комнате: фотографии плыли у него перед глазами, то погружаясь в забвение, то возникая из него. «Может быть, смерть – это медленное погружение, а остальные пока плывут по безбрежному морю?» – спросил сам себя дон Вольтер, и поэзия, жившая в его душе, осушила слезы. Как только он начал придумывать, чем бы умилостивить остальных кошек, раздался звонок домофона. Недавняя стариковская тоска тут же сменилась подозрительностью, и дон Вольтер на минуту застыл. Но только на минуту – потом он вскочил и с проворством, не свойственным возрасту, подбежал к комоду, где лежал пистолет, повторяя при этом неизвестно кому: «Иду, иду». Засунув пистолет за пояс под рубашкой, дон Вольтер подошел к висевшему у двери интерфону:

– Кто там?

– Вольтер О'Ши Сарралуки здесь живет?

– Здесь.

– У меня для вас письмо, и я должен дождаться ответа.

– Встаньте в центр двора, чтобы я мог вас видеть.

– О'кей.

Здоровенный янки-неф, у которого почти все лицо закрывал мотоциклетный шлем – курьер с эмблемой Конторы на груди. Вольтер надел туфли и пиджак, а пистолет переложил в карман брюк. «Иду, иду, нет человеку покоя, не дают ни отдохнуть, ни погрустить, ни помечтать». Этот тип в шлеме стоял перед закрытой дверью и, увидев дона Вольтера, протянул ему конверт. Одну руку старик протянул за посланием, а другую положил на прохладную рукоять пистолета. С посланием в руке он закрыл за собой дверь и распечатал конверт. Внутри лежал листок: «Срочно. Надежное дело и дополнительные распоряжения. Фергюссон и братья. Адвокатская контора. 4 часа пополудни. 125-я, 63, северо-восток, мистер Робардс».

– Какого ответа вы ждете?

– Если вы можете идти, я вас провожу. Осталось полчаса.

Поскольку почти все лицо негра закрывал шлем, прочитать на нем что-нибудь было невозможно.

– Вы что, собираетесь отвезти меня туда на мотоцикле? Неужели вы полагаете, что мой возраст позволяет такие гимнастические упражнения?

– Вас ждут в машине: бежевый «форд» стоит в двух кварталах отсюда.

И, сказав это, негр вытащил визитную карточку, на которой были написаны только два слова – «Агентство по развитию».

– Подождите, пока я оденусь, не в таком же виде ехать.

Выполнив свою миссию, негр круто развернулся и удалился, громко стуча каблуками. Хорошего воспитания он не получил, подумал дон Вольтер, но задница у него вполне аппетитная. Вздохнув, он стал подниматься по лестнице. Стоя перед зеркалом, тщательно оделся, подправил гримом кое-какие морщины и положил тени на веки. Когда он уже был у дверей, Белая Дама начала к нему ластиться.

– А, теперь ты вспомнила обо мне? Хочешь помириться? Мы с тобой серьезно поговорим, когда я вернусь. И не вздумай никуда убегать.

Он вышел на улицу; вдали стояла машина, и старик пытался угадать, сколько человек внутри. Кажется, только один, причем женщина: только женщине могла принадлежать такая пышная белокурая шевелюра. Вольтер успокоился, но все-таки сделал круг-другой по тротуару, чтобы получше рассмотреть водителя. Это действительно была женщина – очень светлокожая и белокурая, возможно, даже слишком светлокожая и слишком белокурая. Она уже заметила его маневры и невозмутимо улыбалась:

– Вы – Вольтер О'Ши?

– Повторите это еще раз, милочка, у вас это так хорошо получается!

Она повторила, продолжая все так же невозмутимо улыбаться, и Вольтер, слегка обескураженный ее невозмутимостью, уселся рядом. На все вопросы, задаваемые по дороге, блондинка отвечала односложно, за исключением последнего:

– Это вы меня ждете?

– Нет, ко мне это не имеет отношения. Полагаю, вами займутся другие.

Машина затормозила рядом со зданием, где располагались средней руки учреждения, довольно обшарпанным из-за тропического климата, где вряд ли могла находиться контора хороших адвокатов. Внутри их встретила подтянутая негритянка.

– Как ты вытянулась, милочка, с тех пор как мы в последний раз встречались.

– Вы меня знаете?

– Нет, но если бы и знал, наверняка сказал то же самое.