Галинкина любовь [Я буду держать тебя за руку]

– И поэтому ты решила вовсе не спать? – он усмехнулся, присаживаясь в соседнее кресло. Галинка тут же, как кошка, юркнула к нему на колени, и некоторое время они сидели молча, обнявшись и слушая шум волн.

– Тебе не тяжело? – спохватилась вдруг она.

– Ни капельки… – отозвался Александр, целуя её в шею. – Но всё-таки предлагаю вернуться в номер. Там и теплее, и… есть чем заняться.

– Да ты, оказывается, развратник! – притворно изумилась Галинка.

– О, ещё какой. Ты наверняка пожалеешь, что со мной связалась, – улыбнулся он, подталкивая её в сторону кровати.

…В следующий раз Белецкий проснулся уже от осторожного прикосновения. Он открыл глаза и увидел Галинку. Она успела одеться и принять душ, волосы её были влажными и пахли шампунем. Судя по всему, солнце только что встало: в номере было светло, но та особенная утренняя тишина, нарушаемая лишь ненавязчивой и редкой птичьей перекличкой, свидетельствовала о том, что, в отличие от природы, люди ещё не проснулись.

– Ты что, так и не ложилась? – поразился он. Она покачала головой, не отрывая от него обожающего взгляда.

– Как-то… не получилось заснуть.

Белецкий потянулся к ней, чтобы обнять, и впервые за долгое время почувствовал себя просто счастливым. Без всяких условий и обещаний. На душе было спокойно и тепло.

– Мне пора возвращаться в санаторий, – сообщила Галинка с явной досадой. – Если не явлюсь на зарядку и завтрак, это будет засчитано, как прогул.

Он тут же поднялся с постели.

– Я провожу тебя. Подожди пять минут, пожалуйста.

– Ну что ты, – смутилась она, – не надо, я сама прекрасно доберусь.

– Просто не хочу с тобой расставаться, – ответил он, направляясь к ванной комнате.

Всю дорогу они не расцепляли рук – даже в такси. Было невыносимо при мысли о том, что сейчас им нужно будет расстаться до самого вечера. На целый длинный, бесконечный, нереально долгий день…

В воротах их встретил знакомый охранник, сонный и помятый в этот ранний час. Позёвывая, он в нетерпении поглядывал на часы – вероятно, ожидал пересменку.

– А, это вы, – осклабился он, завидев вчерашнюю парочку. – Вижу, хорошо провели время.

– Послушайте, – возмутилась Галинка, заведясь с пол-оборота, – я понимаю, что у вас изрядные пробелы в воспитании, но всё-таки занимайтесь своими прямыми обязанностями и не лезьте в чужую личную жизнь!..

Охранник даже не успел сообразить для неё достойный ответ – их всех внезапно настиг удивлённый и сердитый окрик:

– Это что ещё за дела?!!

Все трое оглянулись.

К воротам от корпусов в их сторону шагал… пляжный спасатель Родион. Ужасно, но за минувшие сутки Галинка совершенно, начисто, напрочь забыла о его существовании. Он выглядел злым и тоже невыспавшимся.

– Где ты шлялась? – разъярённо воскликнул Родион, не обращая внимания на Белецкого. Он подошёл к Галинке влотную и сердито схватил её за плечо, стиснув своими железными пальцами так, что ей стало больно.

– Я всю ночь бегал по санаторию – тебя искал! Что, динамить меня вздумала? Я тебе кто – лох позорный?..

– В чём дело, молодой человек? – холодно поинтересовался Белецкий, подойдя поближе и небрежно сбросив его руку с Галинкиного плеча. – Что здесь вообще происходит? Зачем вы кричите на девушку?

– А ты заткнись, тебя не спраши… – начал было Родион, махнув в его сторону рукой. Но тут же осёкся, внезапно поняв, кто перед ним находится.

– Ты… с этим была, что ли? – он перевёл ошарашенный взгляд на Галинку.

Она сама не поняла того, что с ней вдруг случилось. Волна панического ужаса захлестнула, буквально накрыла её с головой – Галинка бросилась к Александру, словно пытаясь защитить, уберечь, крепко-крепко обняла его и заплакала.

– Родя, пожалуйста, не надо… Я его люблю, ну пожалуйста… – повторяла она в отчаянии.

– Да что происходит?! – рассердился Белецкий, чуть ли не силой отрывая Галинку от себя, чтобы взглянуть ей в лицо. – Чего ты ревёшь белугой, будто он меня убивать собрался?!

– Вот ещё, делать мне нечего, – буркнул Родион мрачно: ссориться со знаменитостью ему явно не хотелось. Во всяком случае, не из-за бабы.

– Ты тоже хороша… – с досадой обернулся он к Галинке. – Могла бы сразу объяснить по-человечески. Дура… А у тебя сразу – слёзы, вопли, истерики… Любишь – ну и люби себе на здоровье.

Он ссутулился и зашагал прочь, обратно к корпусам, изо всех сил и остатков гордости сохраняя независимую походку.

Галинка всё ещё не могла поверить в столь скорое и счастливое освобождение. Она тяжело дышала, продолжая дрожать от страха. Александр обхватил её за плечи и развернул к себе:

– Ну, и чего ты испугалась, глупенькая?

– У меня с ним ничего не было, правда-правда, – шептала Галинка, торопливо обцеловывая его лицо. – Я его никогда не любила, и вообще…

– Да что ты оправдываешься, балда, – он прижал её к груди. – Успокойся немедленно. Я знаю, что у тебя с ним ничего не было. И ни с кем не было. Ты у меня самая чистая, самая замечательная, самая волшебная девочка на свете…

Она снова расплакалась, на этот раз от облегчения.