Галлюцинации, или быль о необыкновенных приключениях автора в дьявольском раю

В то время мы носились с мыслью разводить строфарию, но единственным источником по этой теме оказалась работа Уоссона, и Хейма, опубликованная на французском языке, да и вся затея показалась нам не слишком многообещающей и технически сложной. Весной 1972 года мы уже выделили мицелий гриба и пытались выращивать его на агаре в чашках Петри. Но у нас ничего не вышло. Позднее, весной 1975 года, нам попалась статья, в которой подробно описывался метод выращивания грибов в консервных банках на ржаном субстрате при очень тщательно контролируемых параметрах. "А не подойдет ли этот метод для строфарии?" — подумали мы и возобновили приостановленное исследование невидимого мира.

С Ив мы расстались раньше в начале 1975 года. Нашей необременительной связи, зародившейся в пути, не пошло на пользу возвращение в университетскую среду, к трудовым будням. В отличие от меня. Ив быстро нашла работу. Позже она поступила в школу секретарей, а я вернулся в Калифорнию, заканчивать диссертацию по охране природных ресурсов. Как далеко все это было от величественных картин, открывавшихся нам в Ла Чоррере… В материальном, плане мы едва сводили концы с концами, в интеллектуальном ощущали какую-то скованность, и постепенно личные привязанности и интересы развели нас в разные стороны. Когда наконец грянул разрыв, все складывалось противно и тяжело. Может, нам и удалось заглянуть в сердце Тайны, но, когда дело дошло до собственных сердечных дел, оказалось, что мы ничуть не мудрее остальных. Ив исчезла из моей жизни в обществе моего старого друга, которого я знал еще со времен экспериментального колледжа, а я остался один, выбитый из колеи и расстроенный, ощущая себя жертвой двойного предательства.

Столь печальный конец нашего длительного романа принес мне мучительные головные боли и тяготы холостяцкой жизни. Я заканчивал учебу, которая изрядно затянулась, если учесть, что в этот срок вошли семилетние скитания по свету. То было время одиночества, поисков себя и денежных неурядиц. В те недели, когда мы с Ив жили в постоянной борьбе, пытаясь обрести хоть какое-то подобие равновесия, я погружался в состояние гиперманиакальной деятельности, пытаясь во что бы то ни стало вырастить грибы. А потом, когда мы расстались окончательно, совершенно забросил это дело и целыми неделями просиживал, уставясь в стену, или часами бродил по холмам Беркли и Земляничному каньону.

Однажды, вернувшись с одной из долгих, наполненных раздумьями прогулок, я вспомнил о забытом эксперименте, в котором опробовал новый метод выращивания грибов на грядках из стерилизованной ржи. Теперь грядки в маленькой заброшенной теплице на заднем дворе наверняка пересохли или наоборот загнили. "Нужно очистить теплицу и опорожнить экспериментальные грядки, — подумал я. — Если я это сделаю, то, может быть, и моя до невозможности сумбурная и несчастливая душевная жизнь тоже начнет очищаться". Я не заглядывал в теплицу уже больше двух недель. Дверь разбухла и с трудом поддалась, издав душераздирающий скрип.

И что же? Передо мной красовались десятки, сотни огромных, образцовых экземпляров строфарии Мои мысли бесцельно блуждали в потемках души, а они тем временем росли и хорошели, пока не достигли совершенства. Я просто купался в алхимическом золоте! Из гиперпространства мне на помощь снова явились легионы эльфов. Спасен! Я опустился на колени и стал осматривать один великолепный экземпляр за другим, а слезы радости так и струились у меня по щекам. Теперь я понял: договор все еще не расторгнут, самое главное приключение впереди.

Я продолжал работать в тесном контакте с Деннисом — он к тому времени вернулся в Боулдер, — и через несколько недель мы убедились, что при использовании новой методики прекрасная строфария не только растет и созревает, ее к тому же еще и выращивать гораздо легче, чем те съедобные виды Agaricas (пластинчатые грибы), которые продают в овощных лавках. Все это мы обсуждали в бесконечных телефонных разговорах.

Начиная с весны 1975 года мой запас строфарии никогда не иссякал. В мой мир, унылый и тоскливый, внезапно вошел усовершенствованный метод выращивания того самого организма, который четыре года назад открыл перед нами измерение контакта. Из спор, собранных в Ла Чоррере, теперь, вырабатывая псилоцибин, бешено росли грибы — прямо у меня дома! Весной я несколько раз экспериментировал с малыми дозами. Ощущение покоя и легкости, которые я связывал с безмятежными днями в Ла Чоррере, несомненно вернулись, как и голос учителя, и возобновление контакта с некой космической организацией, преследующей разнообразные цели.