Галльская кровь. Ледяной ад. Без гроша в кармане

Буссенар добровольно вызвался присутствовать при казни и дать материал о ней в газету. Его репортаж был напечатан в понедельник 9 сентября 1878 г. под заголовком: «Две казни». Буссенар ярко изображает отдельные подробности сцены, например, подчеркивает холодную решительность приговоренного Лебиеза, главного исполнителя преступного деяния, контрастирующую со скованностью и бледностью его сообщника Барре, зачинщика преступления.

Буссенар обращает внимание на гуманное нововведение, имеющее целью пощадить нервную систему осужденных. «Отметим одно усовершенствование, — пишет он. — До сих пор в тот момент, когда открывалась дверь тюрьмы, взгляд осужденного встречал прежде всего нож гильотины, неудержимо приковывавший его внимание. Теперь этот стальной треугольник, который в нужный момент падает на голову смертника, скрыт за деревянным щитом красно-коричневого цвета». Не правда ли, какая трогательная предупредительность?!

Во время казни Барре возникает непредвиденное осложнение, усугубившее и без того жуткое зрелище. Буссенар передает происшествие с такими же подробностями, какие мы находим позднее в некоторых особенно кровавых сценах его романов. В тот момент, когда палач Роше приводит в действие рычаг гильотины, «нож тяжело падает. Кончено!.. И тогда происходит нечто страшное. Первый помощник палача, державший голову и направлявший ее падение в таз, заполненный опилками, оказывается буквально залитым кровью, которая бьет ему в лицо и грудь. Туловище жертвы не полностью поместилось в корзине, и из выступавшей шеи, покрытой слоем жира, в течение секунды хлещет двухметровая красная струя. Крик ужаса вырывается у всех присутствующих».

Но на этом репортаж не кончается. На следующий день появляется продолжение. Во второй статье рассказывается о том, что произошло после казни. Мы узнаем, каким образом трупы были перевезены на кладбище городка Иври. Причем, когда открывали корзину из ивовых прутьев, наполненную опилками и помещенную в цинковый гроб, Буссенар постарался не упустить ни малейшей детали.

«Трупы лежали рядом, голова одного находилась у его ног, голова другого — между коленями. Обе измазаны кровью, смешанной с опилками. Глаза широко открыты, челюсти судорожно сжаты».

Затем уточняется, что поскольку близкие Барре не потребовали выдачи его тела, оно было приобретено в научных целях медицинским институтом. Эта среда, в которой Буссенар вращался несколькими годами раньше, была ему хорошо знакома. Узнав, что во второй половине дня с телом должны быть проведены некоторые операции, Буссенар ближе к вечеру попросил провести его, как бывшего студента-медика, в анатомический зал. И вот какую сцену представляет он жадному взору читателей «Пти паризьен»:

«Тело Барре одиноко лежало на широком столе. Грудь рассечена, нижняя часть живота отсутствовала, левая нога отрезана. Сопровождавший нас служитель берет ногу за нижний конец и бросает на внутренности и окровавленные лохмотья. Мы просим показать нам голову. Ее ищут, но нигде не находят. Наконец ее обнаруживают этажом выше у практиканта, производящего опыты над мозгом. Ибо после того, как удовлетворены требования правосудия, небезынтересно узнать, что же в конце концов думает наука о физиологической основе предрасположенности к преступлению, а также о практическом осуществлении высшей кары».

Поражает то хладнокровие, с каким Буссенар дотошно описывает самые что ни на есть отвратительные подробности. Это можно либо объяснить привычкой бывшего студента-медика к сценам, в которых обильно льется кровь, либо предположить, что редакция газеты требовала, чтобы автор, для возбуждения читательского интереса, намеренно подчеркивал всю мерзость и сенсационность описываемых событий. Однако можно также задаться вопросом: не имеем ли мы здесь дело с личной склонностью Буссенара ко всему патологическому, которая побуждает его пространно живописать самые жуткие картины?

Двадцать первого декабря 1878 г. Буссенар получает задание осветить другое судебное дело, названное делом о семейном убийстве в Осере. Некий Перро с помощью своего сообщника, тоже носящего, по странной случайности, имя Барре (см. предыдущее дело), зверски убил своих деда и бабку, супругов Моро. Он был приговорен к смертной казни, а его напарник — к пожизненной каторге. В репортаже Буссенара обращает на себя внимание поразительно точное описание внешности этих двух субъектов. Оно воистину достойно фигурировать в романе, на что намекает газета во врезке, прямо адресованной читателям:

«Один из наших сотрудников присутствовал на процессе и прислал нам в форме депеш чрезвычайно полный взволнованный отчет о дебатах. „Невозможно, — пишет он, — представить себе тупую бесчувственность обоих обвиняемых. Никогда раньше мне не приходилось встречать более гнусных и циничных мерзавцев!“».

Судите сами.