Галопом к столбу

Он уже знал, где искать следы человека,

срочно отправившего в субботу в Петербург

жеребца очень похожего на Удалого.

Ещё Екатерина II издала указ согласно

которому «ограничения для российских подданных

34

иудейского вероисповедания не распространяются

на караимов». Они получили право поступать на

государственную службу, приобретать землю,

селиться где угодно. Поэтому во многих крупных

российских городах - Петербурге, Киеве, Харькове,

Одессе - возникли небольшие караимские общины.

Была такая община, человек в триста четыреста, и в

Москве. Караимы оказались не только хорошими

садоводами и коневодами. Довольно скоро заявили

они о себе, как талантливые коммерсанты и

промышленники. Например, такое доходное дело

как производство табака и папирос, торговля ими

почти полностью оказались в их руках.

С одним из табачных фабрикантов, 2-й

гильдии купцом Самуилом Габаем, Лавровский был

знаком. И мог рассчитывать на его содействие.

… Габай, давно подумывавший о расширении

производства, решил установить паровую машину.

Выписали её из Англии, начали собирать. А тут

инженер, возьми да и загуляй. Привёл он к себе, по

пьяному делу, девок, которые опоили его

«малинкой» и обобрали до нитки. Среди прочего

исчез и портфель с документацией на машину.

Конечно, поставщик и новую пришлёт, но время

дорого - каждый день простоя приносит тысячные

убытки. В полиции развели руками - найти

преступниц, скорее всего, не удастся. Тогда-то один

из караимов - член Московского бегового общества,

виноторговец Арабажи - и посоветовал Габаю

обратиться к Лавровскому и Малинину,

35

отрекомендовав их, как опытных сыщиков. Они

согласились.

Честно говоря, Алексею в тот раз просто

повезло. Зашёл он, для начала, к Ваньке Кулакову,

хозяину трактира «Каторга» на Хитровом рынке. В

1881 году Лавровский помог «упечь» в Сибирь

известного домушника Сеньку Картузника, давнего

недруга Кулакова. С тех пор и стал желанным

гостем в «Каторге».

- Слышал, краем уха, об этой краже, - сказал

трактирщик. - Попробую помочь… Да ты, Алексей

Васильевич, присядь пока. Водочки выпей. Сейчас

велю яичницу с ветчиной, как ты любишь,

приготовить.

Часа через полтора документы были найдены.

- Держи, - широко улыбнулся Кулаков, очень

довольный тем, что смог показать репортёру своё

могущество. - Портфель замшевый уже кому-то

продали. А бумаги эти дуры за пятачок в

бакалейную лавку отдали. Ещё бы чуть-чуть и

извели их на кульки и пакеты.

К вечеру работа по установке машины на

табачной фабрике уже кипела…

Габай встретил Лавровского с истинно

восточной любезностью:

- Какой дорогой гость! Такой редкий гость!

Совсем меня забыл! Я вчера в «Московский листок»

заезжал. Объявление привёз - мы теперь не только

табак выпускаем, но и папиросы. Хотел тебя

36

повидать, а мне говорят «Ушёл от нас Алексей

Васильевич». Правда, ушёл?

- Правда. Свой журнал теперь буду издавать.

- Ай, какой молодец! Адрес редакции скажи.

Я велю туда табака и папирос прислать.

Посетителей угощать станешь,… Кофе пить будем

или чай?

- Кофе. Ваш дом единственное место во всей

Москве, где варят настоящий кофе по-турецки.

Можно было не сомневаться, после такого

комплимента старый фабрикант окажет любую

услугу.

- А я, ведь, к вам по делу, Самуил

Самуилович.

- Рад буду помочь.

- Вы московских караимов всех знаете?

- Конечно всех. И богатых, и бедных, и

старых, и молодых. Мы все одна семья. Кто тебя

интересует?

- Шапшал Моисей Маркович.

- Мошака Шапшал? Знаю. Только он не наш.

В Петербурге живёт. В Москве наездами бывает. И,

что натворил этот молодой человек?

- Ну, почему сразу натворил…

- Ты человек занятой. Без причины в гости не

ходишь.

- Вас не обманешь, - засмеялся Лавровский. -

Так, что за человек Шапшал? Чем занимается?

- А вот и кофе принесли. Угощайся, дорогой.

Лукум кушай…

37

- И хозяина слушай, - в рифму закончил

Алексей фразу фабриканта.

Попыхивая сигарой, Лавровский шёл по

Тверской-Ямской и пытался осмыслить всё, что

удалось узнать о Шапшале.

Родился под Бахчисараем в семье небогатого

садовода. имевшего двенадцать детей. После смерти

отца Моисею, как одному из самых старших,

пришлось взять на себя заботу о младших братьях и

сёстрах. В поисках достойного заработка исколесил

всю Россию. Торговал папиросами своих

однофамильцев,

петербургских

табачных

фабрикантов братьев Шапшал. Служил агентом в

страховом обществе «Саламандра», конторщиком на

Московско-Нижегородской железной дороге. Потом

занялся торговлей лошадьми. Притом весьма

успешно. Стал вести дела с ведущими

конеторговыми фирмами Вены и Парижа.

- Фамилия ему совсем не подходит, - сказал

Габай. - Шапшал, по караимски, это ленивый. А