Галопом по Европам

Варить кофе в турке медной, привезённой, как раз из Турции или Порты, тоже было удовольствие, но уже наступало пресыщение запахами и Бетховен с нетерпение ждал, когда подготовительные процессы закончатся уже и можно будет сесть на стул у рояля и, маленькими глоточками прихлёбывая горький напиток, пальцем одним извлекать из инструмента лёгкую мелодию, в последнее время это бала Allegretto — вторая часть Сонаты для фортепиано № 14 до-диез минор. Лунной ещё не стала. Сонату он посвятил 18-летней Джульетте Гвиччарди, которой Бетховен в позапрошлом 1801 году давал уроки музыки. Композитор был влюблён в юную графиню и хотел на ней жениться. Нда. Джульетта предпочла емуэтого бездаря — композитора Венцеля Галенберга. И ладно, теперь мысленно, представляя Джульетту рядом с Васильисой, Людвиг хмыкал. Как можно было влюбиться в то убожество?! Плебейские черты лица, хоть и графиня, маленький ротик, горбатый, ну, хорошо — сутулый стан. Плюгавые чёрные волосёнки. Рядом с Васильисой Гвиччарди — это воплощение женского уродства. Как слеп он был. Не иначе сам Господь уберёг его от этого брака. Бр-р-р-р.

— Людвиг! — Перед ним стояла его новая богиня с зубной щёткой и красивой с бриллиантами табакеркой с портретом какого-то русского монарха. Только там не табак был, а толчёный мел с добавлением каких-то растёртых в порошок трав. Чистить им зубы было даже приятно, а ещё потом, после полоскания тёплой водой, во рту долго ощущался холодок и вкус каких-то ягод. Привкус лета. Хм, хорошее название для сонаты.

Его теперь мыли каждый день в медной большой ванне, его подстригли почти не оставив волос на голове, а ещё прожарили эту голову паром в бане и обсыпали вонючим порошком, избавляя от вшей. Одежду купили новую и заказали у лучших портных, а всю старую отнесли нищим на паперть ближайшего храма.

Первые три дня он не вставал с горшка. Пил какие-то противные и вкусные и снова противные отвары, и сидел на горшке. А ещё раза три его вывернуло наизнанку. Вырвало? Нет, бывало, рвало и раньше, а тут именно вывернуло, он просидел в кустах час целый. Васильиса приносила ему туда отвар, Людвиг пил его и его выворачивало. Как только вытерпел?!

Стало ли ему лучше? Бетховен поднялся с кровати. Сел и прикрыл глаза. Несомненно. Но не это главное, теперь в нём вновь проснулась жажда творить. Нужно в музыке отобразить то, что происходило с ним за последние две недели. Как от мрака, через боль и страдания, он пробивается к свету, к счастью, к своей Васильисе.

Событие пятьдесят первое

— Чтоб вошь, блоха паскудная

В рубахах не плодилася, —
Потребовал Лука.

Некрасов Н. А., Кому на Руси жить хорошо

На них напали. И это были не бандиты с большой дороги. Да и не была дорога большой, вполне себе ровная и ухоженная дорога, но двум дормезам, таким, как у князя Витгенштейна на ней не разъехаться. Придётся одному останавливаться и выезжать на обочину, уже менее ухоженную, всю навозом засыпанную. Количество сопровождающих Брехта уменьшилось в два раза. Пятерых абреков Пётр Христианович оставил охранять новых жителей Дербента. Мало ли, вдруг кому в его отмороженную голову придёт обидеть новоиспечённых дербентцев. Какую мзду лишнюю потребовать или украсть свёрток с последними портками у профессора. Пусть все узнают поговорку, что дербентцы своих не бросают. И руки к их вещам и кошелям тянуть не следует. Легко можно часть руки этой потерять. И этим приключение не закончится, с этого оно начнётся. Ковыряясь ножиком зверского вида потом в ране ещё и спросят, где обитаешь, кто подельники, где старшой, кто из полиции прикрывает, где общаг какой-то. Всего двое за время пребывания этих ужасных дербентцев в Линце протянули свои руки к их имуществу, и этот факт теперь будет вписан в историю древнего города навсегда. Теперь и через сто лет воришки в Линце, прежде, чем кошель у кого срезать, будут вежливо спрашивать, а не с Дербента ли жертва их будущая.

Нет, не разбойники напали. Хорошие новости быстро разносятся. А уж плохие и подавно. Новость о том, что дербенцы покидают славный город Линц, вызвала всеобщее ликование у многих его обитателей криминальных, и соседям рассказали и не соседям тоже.

И вот ведь незадача, но и не вымуштрованные гессенские солдатики на них напали. Честно говоря, Брехт бы на месте великого герцога Вильгельма I, какую гадость шантажисту этому великанскому устроил. Столько солдат в наличие. Точно бы устроил. Бряк по Брехту, и нет проблемы.

Но нет, напали не гессенцы.