Галопом по Европам

— Шварцкопф, командуй? — Брехт толкнул в плечо командира гренадеров.

— Алярм! Grenadiere mit granaten Feuer! — Ух, голосище у капитана. Сам капитан немного лицом и фигурой на князя Витгенштейна похож. Тоже с высоченного роста, а в плечах могутнее даже.

— Файер! — Рявкнул и Курт.

И полетели в подошедшего на расстояние в семьдесят метров противника, круглые бомбочки на кожаных ремнях.

— Зажигай! Готовсь! Раз. Два, три, файер! — И следующие гранаты пошли.

— Зажигай …

Бабах. Бабах. Ух, аж уши заложило. Кажется, что осколки над головой свистят. Но Брехт эксперимент провёл вчерась, ни один осколок дальше тридцати метров не улетел. Слабоват дымный порох. И есть у него такой недостаток, как дым. Брехт ведь не полный идиот, и потому прижался к реке, что тут ветер был чуть сильнее. И дул он замечательно его воинству в лицо. Словно заказали. Потому, весь дым сразу за их спины сносило и стрелять ни снайперам, ни артиллеристам он не мешал. А вот теперь граната, разорвавшись в семидесяти метрах впереди, дыму этого с избытком понаделала. А сто восемьдесят гранат. А три залпа. Пятьсот гранат. Дыма столько стало, что и в метре ничего не видно. И ветер, как раз навстречу.

— Не прекращать огня. — Это Брехт своим напомнил. Там сейчас в семидесяти метрах такая толчея, что куда бы не пальнул стрелок, янычара пуля не минует. — Капитан продолжаем!

— Зажигай. Файер!

— Зажигай. Файер!

Настроились на десять гренад. Все десять и выкинули. Всё, больше их нет. Теперь только пули. В ранец, который был при каждом гренадере при продаже, как раз десять гренад и входит. С ними и продал курфюрст Гессена товарищей.

— Оружие зарядить! — Надо отдать должное немцам, они как роботы действовали. Выкинули десять гранат, подобрали с земли ружья и принялись их заряжать.

— Эй, там, — Брехт погрозил небу пальцем, — Ветерка прибавь. По-хорошему пока прошу.

Сработало или желаемое за действительное принял, но дунул ветерок, кажется, и правда веселей, и за десяток секунд поле боя впереди шанцов от дыма очистилось. Ну, вот, а то колоннами они маршировали. Теперь смешались в кучу, как у Лермонтова…

«Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди …»

Коней нет. Потому «Смешались в кучу трупы, люди …» и пулям пролетать мешала гора кровавых тел. Ох, и наворотили гренадеры. Правда, кучи. Красные начали откатываться, и Брехт уже было обрадовался, но есть там ещё командиры и через пару минут вновь пошли янычары вперёд.

Событие семьдесят третье

В обороне пролежать — победы не видать.

Иду на войну защищать страну.

Эти пару минут замешательства и неразберихи, пока командиры порядок в их смешавшихся рядах не навели, стоили янычарам дорого. У князя Витгенштейна немцы со стальными тестикулами и его егеря и черкесы с привычкой бить, пока позволяет неприятель, все две минуты стреляли. Немцы сделали три выстрела и четыре, а то и пять егеря. И ещё, как минимум, пять сотен красных отдали иблису своему душу.

Двинулись. Колонны всё же смешались, и потому пёрли янычары уже общей массой. Никто не побежал никуда из защитников шанцов, даже артиллеристы огонь продолжили. Удачно прямо в самую гущу народу ухнули две 12-фунтовки. Настоящая просека получилась. И это ещё на полминуты задержало янычар. Видимо, среди срубленных удачным залпом, были командиры. И опять двинулись. Меж тем товарищи подошли к сюрпризу. От него до земляного вала, из-за которого вели стрельбу гяуры, было ровно пятьдесят метров, а шириной сюрприз был почти десять метров.

Брехт долго думал, чем можно колючую проволоку заменить. Вот её бы натянуть в три ряда перед шанцами и вообще ни один из янычар не дойдёт до земляного вала. Ладно, валика. Но ничего такого взять было негде. Пётр Христианович прошерстил все трюмы, и вот ведь неожиданность, двадцать два корабля теперь, и не на одном смотанной бухтами колючей проволоки нет. Обидно.

Зато были доски. Ну, для кораблей вещь не удивительная. А ещё на одном из кораблей было несколько коробок довольно тонких гвоздей. Гвозди сейчас куют и они довольно громоздки. А вот эти были изящные. Оказалось, заказали мебельщики. И когда дело дошло до расчёта, то поругались с капитаном, требовали снизить цену, мол, страшно дорого. Капитан вспылил и послал товарищей. Так три ящика тонких гвоздей и остались в трюме, а тут и князь Витгенштейн со своим выгодным контрактом подвернулся.

— Будем играть в индийских йогов, — почесав блондинистую голову кучерявую, сообщил капитану судна Пётр Христианович. — Куплю я их у тебя. Три тысячи гульденов? А ты знаешь, что бог есть? Он просто не может не есть. Две. Да. Ладно, три, так три, один раз живём. Только изготовление сюрприза на тебе. Три тысячи. Да у нас в России деревеньку небольшую купить можно. Или два фриза. Три тысячи?! Понимаю я, почему они у тебя в трюме лежат.