Галопом по Европам

Некоторые вещи не стыкуются с тем, что мы когда-то изучали в школе. Ну да и бог с ними. В Лене живет великий актер. Она рассказывает нам истории в лицах, точнее, в голосах, словно мы в театре одного актера. Причем уровень ее актерского мастерства гораздо выше того, что мы выдавали вчера при постановке полусемейной пьесы по выбору фильма. К сожалению, из-за того, что идем довольно быстро, не всегда есть возможность увидеть лицо рассказчицы. Зато его видят встречные прохожие. Они с улыбками оборачиваются на нашу троицу. Но мы уже перестали обращать на них внимание, увлеченные событиями прошедших эпох.

На какое-то время торможу всех около уличных художников. Процесс создания картин увлекает меня, словно ворону блестяшка. Молодой парень в перчатках и маске расположился прямо на тротуаре. Справа от него стройными рядами выставлены баллончики с разными красками, слева стопка плотной бумаги и трафареты. А перед ним на всеобщий обзор разложены его картины с изображением Колизея. Абсолютно на всех картинах Колизей, зато в разных цветовых сочетаниях. По моим прикидкам на создание картины у парня уходит не более пяти минут. Четко отработанными движениями он, используя трафареты, пшикает краску в нужные места. Где надо, немного растушевывает губкой, где надо, кистями создает брызги.

– Крутяк, – восхищаюсь я, – на фига ему столько одинаковых картин?

– Светлана, в Риме туристов гораздо больше, чем коренных жителей. Этот парень здесь будет пахать целый день, и поверьте мне на слово, у него раскупят все картины.

– Это грабеж. За такую дрянь десять евро, – пока мы перешептывались с Леной, Павел успел уточнить стоимость. – то же мне, искусство. Вот у нас в Сочи на набережной сидят художники. Они также рисуют в присутствии людей, также краской из баллончиков. Однако картины у них все разные, и никаких трафаретов. Все по-честному.

– Спрос рождает предложение, – улыбается Лена, – если у сочинских художников картины будут отрывать, что называется, «с руками», то и они придут к оптимизации процесса. Будут рисовать на автомате одно и то же, да еще и с трафаретом. И скажите спасибо, если у каждого будет свой трафарет, а не как в Риме.

Лена ведет нас к следующему художнику, сидящему дальше метрах в десяти. Около него разложены точно такие же картины с Колизеем. Отличие наблюдается только в цветовой палитре. Как будто художники являются членами одной мафиозной семьи, захватившей рынок картин, и торгуют на каждом углу своим единственным продуктом, не пропуская другие. Между прочим, было бы не плохо, если бы мафия переключилась бы с наркотиков на картины. Это многим сохранило бы здоровье.

– Попробуйте угадать, почему у этой лестницы такие странные ступени, – неожиданный вопрос вырывает меня из очередных бредовых фантазий.

Мы поднимаемся на Капитолийский холм по довольно необычной уличной лестнице. Высота ступеней низкая, около десяти сантиметров, зато глубина их на два-три человеческих шага.

– Все очень просто! – включаюсь в игру. – Один из денежных мешков был стар или болен и еле шевелил ногами. Поэтому специально для него сделали лестницу, на которой не требуется сильно поднимать ногу, чтобы наступить на следующую ступеньку. И глубину ступеней сделали такую, чтобы товарищ мог отдышаться, сделав несколько шагов по горизонтальной поверхности.

– Павел, у Вас есть варианты?

Чернышов пожимает плечами и заинтригованно смотрит на молодую женщину. Кажется, он немного оттаял. По мне, так просто невозможно равнодушно слушать Ленины рассказы. Незаметно смотрю на часы и с сожалением вижу, что почти половина отпущенного нам времени уже прошла.

– Света практически угадала. Денежный мешок, как она выразилась, действительно был стар. Подниматься на холм ему было тяжело. Именно поэтому он приказал построить лестницу, – Лена делает торжественную паузу, – для лошадей, чтобы въезжать на холм в коляске.

Пашка прыскает от смеха и хлопает в ладоши, оценивая по достоинству изощренность древних властителей.

Мы идем к площади Навона[13], потом к Фонтану де Треви[14], потом к Испанской лестнице.[15] Здесь Лена с нами прощается.

– Ну что ребят, последняя точка нашего путешествия лестница, соединяющая Испанскую площадь, где находится посольство Испании, и французскую церковь, что стоит на холме, – пока Лена рассказывает, мы потихоньку поднимаемся вверх по широкой многомаршевой каменной лестнице, состоящей из нескольких террас, с посажеными на них деревьями и кустарниками. – Обязательно посмотрите на город со смотровых площадок. Но сразу напоминаю, сидеть на ступенях нельзя. Совсем недавно, месяца три назад власти запретили. За это теперь можно схлопотать нешуточный штраф.

– Серьезно? Можно ходить, но нельзя сидеть? Почему? – все-таки иногда дотошность Пашки мне нравится, и я полностью с ним соглашаюсь.

– Власти хотят защитить памятники. А туристы, сидя на лестнице, часто начинают есть, мусорят… На самом деле многие римляне не понимают этого указа. Но лучше не нарываться, – с улыбкой заключает наш Гид.

Расплачиваемся и с сожалением сдаем аппараты.