Читаем Галоши против мокроступов. О русских и нерусских словах в нашей речи полностью

Кто и у кого заимствовал это слово? Явно не скандинавы у русских, ведь в скандинавской мифологии есть «Асгард» (жилище богов — асов), «Мидгард» (средний мир, жилище людей) и «Утгард» (подземное жилище мертвых, приставка ut означает «вне»).

Но если славяне заимствовали это слово у германцев, то почему они перевернули буквы в середине?

Скорее всего, эти слова развились из индоевропейского корня gʰórd-, обозначавшего и ограду (забор), и укрепленный дом, и крепость. Славянам было удобнее произность этот корень как gordos — отсюда «град/город», «ограда», «огород». Германцам — как «гард»: отсюда английское yard — «двор», garden — сад. А латинянам как cors: отсюда францзуское cour — двор.

Может показаться, что этот корень дал и другие «побеги». Например, французское (и испанское) слово guarde, которое означает «хранить, сохранять, охранять», которое, в свою очередь, вернулось в русский язык словами «гвардия» (через итальянское guardia — «охрана») и… «гардероб» (guarde — «хранить» + robe — «платье»).

Но для «гвардии» возможен и другой путь: из готск. vardia, далее из прагерм. формы *wardo- — «защищать, охранять», от которой в числе прочего произошли др. — англ. weard и англ. ward, др. — сакс. ward, др. — сканд. vörðr, др.-в. — нем. wart и др.; восходит к праиндоевр. *wrū-. Именно такой «маршрут» прокладывает для этого слова М. Фасмер, он же замечает, что «Русская гвардия (первоначальное значение „стража, охрана“) впервые в 1698 г. заимствована через польское gwardja или прямо из итальянского».

* * *

Ордынское иго на долгие годы затруднило контакт Руси и Европы, зато обогатило русский язык тюркскими словами, прежде всего — новыми военными терминами:

атаман — тюркск. odaman — «старейшина пастухов или казачьего лагеря», по другой версии от слов ata — «отец»/«дед» с личным окончанием man («мен/мэн» — «я») и буквально означает «я ваш отец»;

шалаш (палатка) — от тюрк., ср. тур. sаlаš, азерб. šаlаš — «шалаш, палатка»;

караул — тат., казахск. karaul, тур. karaɣul — «стража»;

барабан — тат. daraban — «барабан».

Далее шли «административные» термины:

ярлык — тур. jarlyk — «указ, грамота» — письменное повеление или льготная грамота монгольских ханов;

таможня — тат. tamɣa — «клеймо владельца, печать, подать, пошлина», тур. damɣa — «печать»;

ям (почтовая станция), ямщик — тат. «дзям» — «дорога» или от чагатайского jаm — «почтовая станция, почтовые лошади»;

сарай (дворец, ставка) — тюрк. saraj — дворец;

казна — тур. и тат. ẋaznä, крым. — тат. ẋazna, в свою очередь в тюркских языках заимствовано из арабского, где «хазана» означает «запасать, хранить».

Слова, связанные с хозяйством и торговлей:

бугай (бык-производитель) — тур. buɣa — «бык»;

бакалея — турецк. bakkal — «торговец овощами»;

кабак — тур. kаbаk;

чара, чарка — тюрк., монг. čаrа — «большая чаша»;

стакан — казахск. tustaɣan — «стакан, плошка, черпак»;

чулан — алт., čulan — «загон для скотины», тат. čölån — «чулан, кладовая».

Элементы одежды и предметы обихода:

войлок — тюрк. ojlyk — «покрывало»;

вьюк — тур. jük — «груз, тяжесть»;

бешмет — используется в татарском языке в значении «верхняя одежда»;

малахай (шапка) — слово используется в монгольском, калмыцком, татарском языках;

фата — тур. futa, fota — «передник, полосатая ткань индийского производства», далее от араб. fūṭa.

Масти лошадей: чалый[9], буланый[10], караковый[11], каурый[12], бурый[13].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки