Галстук для моли (СИ)

– Рыбкина, – выдохнул он, оглядывая меня с ног до головы. – У тебя декольте до пупа разъехалось.

Заливаясь краской стыда, я опустила взгляд вниз и поняла, что начальство безбожно врет. Ну да, полы халата немного раздвинулись, но все предельно в рамках приличия. В купальниках куда больше места для обозрения

– А вы не смотрите, – в тон ответила я. – А то вечно как не распахнется, так вы там.

– Где там? – не понял Малкин, все еще не отрывая взгляда.

– В декольте, – почти рявкнула я, запахивая халат посильнее.

Подумать только, рычу на своего непосредственного начальника!

Ноздри Александра Сергеевича раздулись, на скулах заиграли желваки.

– А может, мне там красиво.

Я набрала побольше воздуха, чтобы закипеть от возмущения, и лишь запоздало сообразила: да это же почти комплимент!

– А сейчас, Ульяна, вы похожи на рыбу-ежа. Надулись, и уже совершенно некрасиво.

Если бы не решетка, разделявшая нас, наверное, стоило бы отвесить ему оплеуху, вот только мой мозг ожил раньше, чем оскорбленное чувство собственного достоинства успело натворить бед.

– Да какая вам собственно разница, красиво там или нет? Хочу напомнить вам, Александр Сергеевич, что я ваша помощница, существо бесполое.

Судя по вытянувшемуся лицу, одной этой фразой я его уела.

– Помощница, значит. Ну да, ну да, – в его руках опять зазвенели четки. – Тогда будьте добры, Ульяна Михайловна, найдите свою самую закрытую водолазку, самый строгий костюм и приготовьтесь к тому, что вечером мы приглашены к Давиду Фельдману в гости. Раз существо бесполое, значит, и выглядеть вы должны соответствующе. А не так, что от одного вашего вида у Фельдмана слюни до пола свисают.

– Что?! – мой возмущенный вопрос прозвучал на излишне высоких нотах.

Но Малкин, кажется, был уже где-то на своей волне. Последняя четка совершила круг почета, а сам начальник двинулся в свой номер, бормоча под нос:

– Самая закрытая водолазка, Рыбкина. С горлом до самого подбородка.

В негодовании я влетела в свой номер, теперь за мной хлопнула уже балконная дверь.

Да что ж это такое? С чего он взъелся-то?

Вначале к Фельдману послал, потом поцеловал. В итоге заявил, что все произошедшее не этично, а в довершение приказал надеть самую закрытую водолазку.

Он мне папочка, что ли?

Если бы я не была в курсе повернутости шефа на работе, решила бы, что он всерьез ревнует к израильскому продюсеру. А так, похоже, проявлял вредность обыкновенную. Непонятно только, чем мною заслуженную.

В голове всплыл сегодняшний сон, заставивший сердце сладко заныть. О да, Малкин! Ревнуй меня полностью. Жаль только, что все это плод моей фантазии.

Все бурлящие в голове мысли я щедро выплеснула на страницы дневника:

“Открытия дня: Малкин вредный самодур. До ужаса красивый, невыносимый и просто кошмарный тип, который уже начал видится мне в девичьих грезах.

Вот нет чтобы там был Давид! Со всех сторон положительный, богатый, приличный. Явно с серьезными намерениями и даже на свидания приглашающий.

Только сердце не екает.

Может, это от того, что я просто не даю Давиду шанса? И изначально отношусь как-то недостаточно хорошо? Если так задуматься, то у нас пока была всего одна прогулка по набережной и пара мимолетных разговоров.

Хотя в перспективе вот ужин нарисовался. Я, Давид, его семья и Малкин. Компания странная и пугающая, особенно в свете того, что по приказу босса я должна надеть свой самый закрытый костюм, дабы не соблазнять Фельдмана одним видом своей фигуры.

Пф-ф…”

– Еще бы в паранджу укутал! – со всей экспрессией вызвала я соседней стенке и прикусила язык. Мало ли, какая тут слышимость.

Не дай бог ненароком подкину идею этому сатрапу и вечером рискую действительно оказаться в чадре.

Через двадцать минут меня начала разъедать изнутри тоска. Спать больше не хотелось, дневник был заполнен, на балкон выходить желания не было. Малкин работы не подбрасывал и вообще, казалось, хотел быть от меня как можно дальше. Если учитывать, что я его личный помощник, невольно думалось, что дело мое труба.

И вроде выполняла все, как велит, а вышло все равно не так и не то.