Галстук для моли (СИ)

– Напрасно?! Тебя ножом пырнули среди бела дня! Удача, что этот урод не попал куда-то в важное место! Хотя знаешь, мне кажется, даже если бы пострадало сердце, тебя бы откачали. Просто ради того, чтобы не связываться с Рыбкиной. Кто знал, что она такая чокнутая, а, Саня?

– Не говори так. Она просто испугалась.

– Испугались все остальные! – Макс нервно заржал в трубку. – Ты бы видел глаза Давида после ее звонка. Она натурально пророчила тебе скорую смерть, а всему Израилю и нашему продюсеру бесконечные судебные тяжбы. Он сорвался, как пуля, ничего толком не объяснив. Только вот недавно вернулся, рассказал что и как, и я сразу тебе звонить побежал.

– Да, он приезжал… – Я вспомнил искаженное ужасом лицо Фельдмана, потом лица всех остальных прибывших и покачал головой. – Она нескольким нашим партнерам позвонила, пока меня в скорую грузили. Даже тому старичку, консультанту по фильму… Слушать не хотела ничего, ругалась и плакала.

– Еще бы.

– Ее брать в машину не хотели, – устало вздохнув, я откинулся на подушку и поелозил, устраиваясь удобней на кровати. Перевязанные ребра ныли, зато, после небольшой разминки, в исколотую руку вернулась прежняя чувствительность. – Рыбкина сказала, что мы муж и жена. И она беременна двойней.

– И ей поверили?

– У нее был вид хуже, чем у меня. Волосы дыбом, глаза бешеные, сарафан в моей крови… Врач сказал, что будет видеть мою супругу в кошмарах.

– А сейчас она где? – с улыбкой в голосе уточнил Макс.

– Спит на соседней кровати, – я покосился на свою невероятную помощницу, лицо которой по-прежнему выглядело бледнее обычного. – Ей лошадиную долю успокоительного вкололи.

С той стороны раздались щелчки и смех.

– Знаешь что, Саня? – все еще хихикая, проговорил Старовойтов: – Теперь ты просто обязан жениться на Рыбкиной. После всего вами пережитого…

– Знаю, – серьезным тоном проговорил я. – Она ведь мне предложение сделала. Сразу после укола. Не знаю, что это были за транквилизаторы, но я определенно доплачу этому врачу.

***

Глава 36. Бонусная

Пятого ноября я восседал на палубе шикарной яхты и читал одно из онлайн изданий Израиля, что разместило статью, в которой рассказывалось о нападении некоего молодого человека на пару туристов-американцев... Как всегда, только “проверенные факты”.

“Мужчина смело прикрыл свою спутницу грудью, куда и всадил нож незнакомец! Позже пострадавший был доставлен в больницу, где получил всю необходимую помощь”.

И смех и грех. Смелости в себе не помню. Знаю только, что действовал спонтанно, успев подумать только о том, что Рыбкиной грозит беда. Вот так и узнаешь, на что способен в страшный момент. Покачав головой, продолжил чтение: “...нападавший вскоре был задержан и на допросе сознался, что теракт был спонтанным и содеян им под влияением подстрекательских материалов и видеороликов. Пострадавшая пара туристов от обращений в суды или СМИ воздержалась, но получила от правительства города трехдневную путевку с путешествием на яхте в качестве глубочайших извинений. Конфликт был улажен и забыт, на улицах Эйлата снова воцарился мир и покой…”

Я довольно оскалился и посмотрел в сторону, туду, где возлежала на шезлонге Рыбкина.. Здесь журналисты не соврали, яхту нам предоставили, а вместе с ней и капитана, и обслуживающий персонал. Думаю, там еще и Фельдман подсуетился, но признаваться он не стал. Иначе с чего бы такую роскошь да нам под попы?

Отложив в сторону планшет, прикрыл глаза, с удовольствием припоминая минувшие дни.

Ульяна, поняв, что моей жизни ничего не грозит, проспала много часов подряд. Пришлось будить ее следующим утром, чтобы нас наконец отпустили из больницы. Вид у моей любимой  помощницы при этом был жутко помятый и злой. Сонная, хмурая и голодная, она в последний раз пообещала всем неприятности, поблагодарила врача, зевнула и села в такси. Провожающие нас облегченно вздохнули и долго стояли, глядя вслед машине - наверное, хотели убедиться, что мы уехали и не вернемся.

Я впервые ловил себя на мысли, что совершенно не вмешивался в бюрократические дела. Не спорил, не вникал в договоры страхования, не ругался и не торговался. Просто смотрел на открывшуюся с новой стороны Улю и восхищался.

— С такой девочкой ты не пропадешь! — так начала разговор мама Давида, позвонив мне на следующий после нападения день. — Ну прелесть же! Я бы хотела такую и для Давидика, но тут уж…

Она вздохнула.68316

— Поздно, — помог ей подобрать слова.