Гамбит

Она хихикнула и завернулась в спальник. Вежбовский надеялся, что она ему поверила. Лучше, если она будет надеяться, что история завершится хорошо. Потому как зачем нам плохие финалы?

Он снова вынул голограмму сестры. Помнил день, когда ее сделали. Месяц после операции, когда ей уже разрешали покидать здание больницы, но впереди все еще оставались долгие недели восстановления.

За неделю до того, как она погибла при бомбардировке Нового Дрездена.

7 июля 2211 ESD, 04:56

Он пришел утром, во время смены поста. Не прятался.

Чавк, чавк, чавк. Неровный ритм.

Американец, хотя понять это было непросто. На Болоте все выглядели почти одинаково. Как часто говорили на передовых позициях: по чему можно отличить американского солдата от нашего? По жетонам. Святая правда. Ползущие по мундирам, постоянно меняющие цвет CSS. Маскировка на лице, частично спрятанном под платком, частично – под тактическими очками. Похожие шлемы. Война шла уже достаточно долго. Стороны успели узнать друг о друге почти все.

– Стой. – Марчин привстал в люке и поудобней упер автомат в колено.

Мужчина ленивым движением поднял ладони над головой, позволяя своему оружию свисать на ремне.

– У меня был шанс пятьдесят на пятьдесят, я решил попытаться. – Он говорил почти весело. Теперь они видели его лучше. Был ранен, в нескольких местах. Грязные бинты едва отличались от изгвазданного мундира. – Я сдаюсь. Может, у вас есть медик?

– Сука… – Вежбовский чуть опустил ствол. – Не двигайся, мы тебя проверим. Отстегни оружие и отбрось.

Янки без слова расстегнул ремень автомата. Оружие с плеском упало в воду. Через миг к нему присоединилась кобура с дополнительным оружием. Мужчина отошел на три шага.

Киса вышла из-за машины и осторожно, с пистолетом в руках, приблизилась к солдату.

– Спокойно. Берите, что нужно. О, да ты медик. – Он кивнул на нашивку Кисы. – Когда уже меня свяжете, не могла бы ты осмотреть повязки?

– Рюкзак. – Девушка обошла американца, следя, чтобы не оказаться на линии выстрела Вежбовского. – Сними его.

– Ясное дело. – Он спокойным движением расстегнул пряжки. Рюкзак упал бы в воду, если бы он его не придержал. Медленно отдал его Кисе. – У меня там жрачка. Не хотелось бы, чтобы намокла.

Она забрала рюкзак и быстро отступила на несколько шагов.

– Я Рентон. Капрал Мартин Рентон. Я не вооружен и ранен. – Его взгляд следил за Кисой, которая уже исчезала внутри «мангуста». – А теперь – еще и без рюкзака. На самом-то деле, мне до жопы, какие флаги у вас на мундирах. Мне просто нужно присесть.

– У него и правда есть еда. – Вежбовский услышал полный энтузиазма голос Кисы за спиной. – С подогревателями.

Рентон улыбнулся и пожал плечами.

– Будем так стоять?

Эта ситуация не могла тянуться вечно. Вежбовский прекрасно об этом знал. Или он сейчас застрелит янки, или придется придумывать другое решение. Тот тоже знал об этом.

Следующий ход был за поляком.

– Ок, а теперь медленно подойди. Киса, осмотри его. И никаких фокусов.

– Конечно.

* * *

– И как?

– Хреново оно выглядит, Рентон. – Киса скривилась, заглядывая под очередную повязку. Приподняла бровь, увидев знак Сто Первой. – Скверная рана. Я могу заново перевязать, обеззаразить – и все. У нас нет средств, к тому же у нас на руках наш, – кивнула на Шкафа, что так и лежал без сознания.

Американец кивнул.

– Понятно. Я принял четыре стима, чтобы идти. Скоро они отпустят, но я подумал, что, возможно, есть шанс удержать ослабление?.. – Он с надеждой глянул на девушку.

– Четыре?

– Угу.

Киса кивнула. Очень медленно.

– Рентон, у вас ведь тоже есть правила, запрещающие принимать столько стимов?

– Да-а… Но знаешь… Да Сильва. – Он глянул на грязную табличку на мундире. – Если бы я там упал, то подох бы на Болоте. А я не хотел. Думал, что найду людей.

Киса осторожно наложила новую повязку на рану, ополоснутую слишком малым количеством воды.

– Съешь что-нибудь теплое. Это будет тяжелая ночь, и от тебя, Рентон, зависит многое.

– Мартин.

– Как и ты. – Киса улыбнулась Вежбовскому. – Забавно, верно?

– До коликов. – Поляк тихонько засмеялся. – Спасибо Господу за фамилии, а не то меня приняли бы за янки.

– Ты, Вежбовский, слишком уродлив для американца. Только имя у тебя впору, – засмеялся Рентон. – Никто не сумеет так ошибиться.

* * *

– Что у вас в рационах? – Вежбовский еще раз глянул на пакет Рентона. Втянул запах, доносящийся из-под химически разогретого пакета. – Если бы я знал, что у вас такая классная еда…

– В определенном смысле. – Мужчина, опершийся о переднюю стену транспортного отсека, сунул пластиковую ложку в пакет и достал оттуда кусок мяса в соусе. Киса и Вежбовский с некоторым удивлением смотрели на его здоровый цвет. – Колониальный корпус Штатов пристально следит, чтобы жрачка была хорошей. Знаете, все эти: сытый солдат лучше сражается и прочая чушь. Пока что они проработали только цвет и запах, со дня на день ждем, что это станет еще и съедобным. Но все не настолько уж и плохо. Настоящая срань – в Империи. Серьезно, я не знаю, что должно случиться, чтобы имперские начали жаловаться на еду.