Гамбит

— Не знаю. Он не захотел мне сказать.

— Да уж, он скажет. — Лон подался вперед. — Теперь слушай, Арчи. Это главное. Сообщение в газетах всегда должны быть конкретными. Нельзя написать: «Мистера Качинского сегодня укусила женщина». В тексте должно быть: «Мисс Мэйбл Флам укусила сегодня мистера Качинского». Начало должно быть такое: «Дэниел Комус, адвокат Мэтью Блаунта, нанял Ниро Вульфа, поручив ему доказать, что Блаунт не убивал Пола Джерина». А затем упомянуть, что Вульф — величайший детектив в этом полушарии и ни разу не потерпел неудачи в своих расследованиях, чему способствовало бесценное содействие несравненного Арчи Гудвина. Вот как это делается.

Я ухмыльнулся.

— Неплохо. А на следующий день вам придется давать опровержение Комуса.

— Так это не Комус?

— Я ничего не утверждаю. Какого черта! Ведь вопрос о нанимателе лучше оставить открытым, намекая, что он вам известен, но вы не сообщаете этого. На следующий день читатели купят еще миллион экземпляров «Газетт», чтоб узнать, кто это.

— А ты не хочешь вписать его имя сейчас?

— Нет. Просто сообщите, что Вульфа наняли и уплатили гонорар.

— Но мы можем сказать, что получили эти сведения от тебя?

— Конечно.

Он повернулся и взялся за телефон, разговор был недолгим, потому что Лон уложился в короткий абзац. Он положил трубку и повернулся ко мне.

— Как раз успели. Пойдет в вечерний номер. Я не жду особой благодарности, но скажи все же, что заставляет Вульфа полагать…

— Стоп. — Я выставил ладонь вперед. — Это уже журналистское нахальство. Сейчас моя очередь. Я хочу узнать все, что ты знаешь или предполагаешь, но не напечатал.

— Это заняло бы всю ночь. Первое — не для протокола. Вульф действительно надеется выпустить Блаунта из тюрьмы?

— Не для протокола — да, именно так. — Я вынул свою записную книжку. — Теперь рассказывай. Нашли бутылочку с мышьяком?

— Будь я проклят! — Он навострил уши. — Вульф знает, что Блаунт пошел на кухню за шоколадом и принес его Джерину?

— Да.

— Он знает, что, когда Джерин выпил большую часть шоколада, Блаунт унес чашку и кофейник и ополоснул их?

— Да.

— А знает ли он, что Блаунт выгнал Джерина из своего дома и велел ему держаться подальше от его дочери?

— Нет? А ты знаешь?

— Я не возьмусь это доказать, но болтают, будто полиция знает. И один из наших — деловой парень, Эл Проктор, — узнал об этом от друга Джерина. Хочешь поговорить с Проктором?

— Нет. Для чего? Это могло бы помочь понять, какой мотив убийства был у Блаунта, а если он невиновен, зачем терять время? Нашли они…

— Черт меня возьми! Господи, Арчи, это здорово! Давай, давай, продолжай в том же духе! Не для публикации — я не напишу об этом, пока ты не разрешишь. Разве я когда-нибудь подводил тебя?

— Нет, и сейчас не подведешь. Ладно, Лон, номер не пройдет. Нашли посуду из-под мышьяка?

Он взялся за трубку, посидел с минуту, держа на ней пальцы, раздумал и снова уселся.

— Нет, — сказал он, — не думаю. Если бы нашли, кто-то из наших знал бы.

— Знал Джерин или подозревал, что его отравили?

— Не знаю.

— Люди из «Газетт» уже говорили, наверное, с теми кто был там?

— Конечно, но последние четыре часа, в больнице, с ним были только врачи и сиделки, а они молчат.

— А в клубе? Не показал ли Джерин на кого-нибудь, сказав: «Это ты сделал, ублюдок!?»

— Нет. Но если бы так случилось, на кого бы он указал?

— Я потом тебе скажу. Не сегодня. Кто посетил его в больнице? Я знаю, что Блаунт был там и что доктор Эвери поехал в машине «скорой помощи». Кто еще?

— Три члена клуба. Один из них — Комус, юрист. Если хочешь, я дам тебе имена остальных двух.

— Если это Хаусман, либо Йеркс, либо Фэрроу.

— Нет, не они.

— Тогда не надо. А что говорят в ваших кругах? Я слышал разное в «Фламинго» и вокруг, но еще не виделся с журналистами. Что они говорят?

— Ничего подходящего для тебя. Первые несколько дней было, конечно, немало домыслов, но после того, как взяли Блаунта, уже нет. Теперь главный вопрос: спал Джерин с Салли или нет? Это вряд ли тебе интересно.

— Нисколько. Значит, все они считают, что это Блаунт? И никто не думает иначе?

— Ничего стоящего не говорят. Поэтому сообщение о том, что Вульф взялся за это, — настоящая сенсация. Теперь-то возникнут и другие точки зрения на это дело.

— Прекрасно. После ареста Блаунта никем другим уже не интересовались, а до этого? Четыре «посредника»: Хаусман, Йеркс, Фэрроу, Комус. У вас должна быть о них целая коллекция фактов, не оглашенных в печати.

Он посмотрел на меня точно так же, как в случаях, когда я осторожно поглядывал на свою карту, способную решить игру, поднял одну бровь и опустил ее.

— Я дал бы блестящий новенький десятицентовик, — сказал он, — чтобы узнать, о ком из них ты хочешь получить сведения. Черт возьми, мы могли бы тебе помочь. Среди наших ребят немало болванов, но есть и пара умелых людей. Они — к твоим услугам.

— Превосходно, — сказал я. — Пришли мне их имена и номера телефонов. Я им позвоню. Теперь расскажи мне о «посредниках». Начни с Комуса.