Гамбит Айвенго

Кто-то привел его лошадь, и несколько мужчин помогли ему забраться в седло. Лукас сохранил достаточное присутствие духа, чтобы показаться в их руках мертвым грузом, чтобы они не смогли понять, что его найстиловая броня необычайно легка. Кажется, в оживленной суете происходящего никто не обратил на нее внимания. Потом Лукас понял, что некоторые зрители выбежали на поле. Они что-то ему кричали, но он не мог понять, что именно. Его подвели к Иоанну, и ему пришлось вцепиться в седло обеими руками и удерживать себя несколько мгновений, чтобы не упасть. Прошло довольно много времени, прежде чем он стал понимать речь Иоанна, потом до него дошло, что его просят показать лицо. Этого он все еще не мог сделать, ведь на него смотрели горящими глазами Седрик и Ровена – на неизвестного саксонца, который посеял хаос в рядах норманнов. Он пробормотал что-то об обете, что-то похожее на то, что он сказал человеку Ательстана. Иоанну это совсем не понравилось, но галантность требовала, чтобы он смирился.

Он нес что-то о банкете и королеве любви и красоты, и Лукас наконец понял, что от него ждут, что он выберет какую-нибудь удачливую даму, которая будет исполнять почетные обязанности на торжествах и празднествах следующего дня. Мисс кровь и кишки 1194. Ему сказали наклонить копье, и Иоанн повесил на его острие корону из тонкого кованного золота.

Лукас достаточно хорошо соображал, чтобы понимать, что выдвижение на должность саксонки послужит к еще большему раздражению Иоанна, ему казалось, что он и так уже достаточно для этого сделал. От греха подальше, он решил выбрать дочь какого-нибудь норманнского барона. Айвенго, вне всяких сомнений, выбрал бы Ровену, и ткнул бы их носом в дерьмо, но это совсем не входило в намерения Лукаса. Кроме того, она выглядела как тупая блондинка, по тарелке ума которой никогда не ползал червяк мысли. Вдобавок ко всему, она манерничала.

Каким-то образом он ухитрился оставаться в седле, проезжая мимо трибун в поисках возможной кандидатки небедного вида. Та, которую он нашел, не только носила дорогие украшения, но действительно заслуживала возглавить офис королевы любви и красоты, если бы в него отбирали, исключительно ориентируясь по внешности. И в те времена женщин в основном оценивали именно по этому признаку. От вида этой девушки с волосами цвета воронова крыла у любого могло перехватить дыхание. Хорошо, подумал Лукас, вы получили ее, мадам. Вы победили. Он обронил корону к ее ногам.

Мгновенная смертная тишина.

Она выглядела очень сконфуженной. И тут Лукас осознал свою ошибку. Даже если он не обратил внимания на то, как она стояла немного в стороне от всех остальных, он должен был заметить находящегося рядом с ней мужчину. Оценить его платье, бороду и пейсы, звезду Давида, висевшую у него на шее. Он предположил, что она – норманнская девушка, и, сделав выбор, не мог отобрать корону обратно и сказать, что ошибся. Он хотел избежать скандала, выбрав не саксонскую девушку, поэтому он выбрал еврейку.

Марсель был напуган.

Сообразно традициям турниров, Марсель направлялся к шатру белого рыцаря с конем и доспехом де ла Круа, которые должны были достаться победителю в схватке. Марсель боялся странного рыцаря и того, что он сделал с де ла Круа. Марсель никогда не видел, чтобы Андре проиграл.

Снаружи шатра белого рыцаря образовалась небольшая очередь из сквайров других побежденных рыцарей, ждавших со снаряжением своих господ. Согласно обычаю, победитель принимал решение оставить себе доспехи и лошадей или принять выкуп от их владельцев. Каждому сквайру было поручено господином предложить определенную сумму за лошадь и доспех, но белый рыцарь решал – принять или отказаться от этой суммы. Он либо оставлял доспех, либо называл более высокую цену, в этом случае он все-равно оставался с доспехом, т. к. каждый сквайр называл максимальную сумму выкупа. Красный рыцарь поручил Марселю предложить «безымянному дубу» самому назвать сумму выкупа. Не остался незамеченным и тот факт, что белому рыцарю пришлось воспользоваться щедростью Ательстана и Седрика после того, как он сломал свое копье, что означало, что рыцарь был беден. Не было сомнений в том, что если предложенные суммы выкупов других рыцарей окажутся щедрыми, а они таковыми и должны были быть, ведь никто не хотел прослыть неблагородным скрягой, то он возьмет деньги. Если другие рыцари были такими же щедрыми, как де ла Круа, это позволило бы белому рыцарю назвать выкуп, величина которого превзойдет стоимость лошади и доспеха. Марсель знал, что Андре высоко ценил доспех.

Сквайр белого рыцаря обсудил с остальными вопросы, касающиеся судьбы снаряжения. Все предложения были щедрыми и все они были приняты. Когда пришел его черед, изнервничавшийся Марсель оказался перед ужасным и жестоким с виду сквайром.

– Мой лорд, красный рыцарь, Андре де ла Круа поручил мне передать вашему хозяину, белому рыцарю выдернутого с корнями дуба, чтобы он сам назначил сумму выкупа, – нервно произнес Марсель.

– Твой хозяин – очень щедрый и благородный рыцарь, – сказал сквайр белого рыцаря.