Гамбит пиковой дамы

После смерти мужа я попала в тиски, только взять с меня Глове и Захарову было нечего. По завещанию мужа все его имущество, включая недвижимость и бизнес, отходило его сестрам и племянникам. Я осталась ни с чем, не подозревая о банковском счете на внушительную сумму.

В мою неосведомленность не верили ни Володины бывшие партнеры по бизнесу, ни его семья. Племянник Володи – Михаил – даже нанял бывшего уголовника, чтобы выведать мои секреты. Вот только ничего у уголовника не вышло. Я часто вижу во сне, как вновь и вновь везу завернутое в полиэтилен тело, чтобы бросить его с моста…

Оставшись в одиночестве, Михаил сам отправился на поиски денег, убив мою подругу Женю и Агату – мать первой жены Володи. Если бы не случай, он убил бы и меня.

Я смогла скрыться только благодаря Сергею – помощнику Захарова. В тот злополучный вечер он, держа на мушке Захарова и его личного телохранителя Змея, попросил меня ждать его в Риме.

Я не знаю, что случилось с Сергеем. Улетев в Прагу, я наведалась к нотариусу и получила наследство – четыре с половиной миллиона долларов. С такими деньгами бегать можно было бесконечно. Меня наверняка выслеживали, но искали Алису Мержинскую, бывшую актрису театра драмы, зеленоглазую блондинку, утонченную и перепуганную. А Алиса Мержинская растворилась на просторах родины, как только покинула город, превратившись затем в польскую гражданку Алису Буковскую, решившую поселиться в пригороде Парижа.

Я приезжала в Рим целый год, сидела в условленном месте и ждала Сергея, но он так и не пришел. Терзаясь воспоминаниями, я все говорила себе: тебе показалось, ты не слышала… Но память, злая и безжалостная, подсовывала яркие, как в стереофильмах, картинки: я бегу прочь от дома Агаты, зажав в руке пакет с деньгами и паспортами, а позади, за прикрытой дверью, начинается пальба. Каждый раз, вспоминая это, я начинаю плакать.

Лариса пробудила ростки страха в моем истерзанном сердце. Сейчас она знала, что я в Париже. Если она начнет копаться в прошлом, то без особого труда получит нужную справку об исчезнувшей актрисе Мержинской, в доме которой обнаружили труп молодого мужчины. А мне бы этого не хотелось. Взвесив перспективы, я решила не дожидаться развития событий.

Возможно, на следующий день, когда я, измученная бессонницей, решила навестить Анну, я бы и передумала. С момента встречи прошла почти неделя, а Лариса не давала о себе знать. День был чудесный. Острая осенняя прохлада придавала бодрости. С небес сияло солнце, а в моем саду цвели поздние астры. Я выгуляла Бакса и, велев ему сторожить дом, уехала.

Анна выглядела скверно. Помимо сердца, ее мучил артрит. Тонкие пальцы Анны остро реагировали на холодное утро. Сегодня она с большим трудом держала чашку с чаем, однако голос ее был преувеличенно бодрым.

– Ты что-то осунулась, – сказала Анна, внимательно посмотрев на меня из-под очков. – Круги под глазами. Плохо себя чувствуешь?

– Почти не сплю, – пожаловалась я. – Потом весь день хожу как вареная. Извините, что не приезжала.

– Ничего, – улыбнулась Анна тонкими бескровными губами. – Чего тебе делать со старухой? Ты молода, развлекайся, пока можешь.

Я вяло запротестовала, убеждая Анну, что мне очень комфортно в ее обществе. Она кивала, но, похоже, я ее не убедила.

– Знаешь, я ведь тебе немного завидую, – сказала она. – Так иногда неприятно смотреть на свое лицо и думать – все прошло. А когда? Не успеешь оглянуться, как ты уже старуха, и те дни, когда могла танцевать ночи напролет, пролетели в один миг.

Анна перевела взгляд на клумбу с увядающими, слегка подмерзшими цветами.

– Вот так и я, как эти цветы. Отцвела, высохла. Ах, Алиса, когда думаешь, как мало тебе осталось, поневоле вспоминаешь все, что было: хорошее, плохое, смотришь на молодежь и умиляешься, какие вы наивные и беспечные. А потом понимаешь – твой век на исходе.

– Ну, моя жизнь не настолько хороша, чтобы ей можно было позавидовать, – угрюмо сказала я, а потом добавила: – Я, собственно, хотела сказать, что мне, возможно, придется уехать в ближайшее время и я не смогу вас навещать.

– Надолго?

Я пожала плечами.

– Может быть, навсегда.

Анна внимательно посмотрела на меня, отставила чашку и положила свою руку на мою.

– Что у тебя случилось, девочка? От кого ты бежишь?

Я не ответила. Вывалить на эту хрупкую старушку мрачную историю, в которой фигурировало как минимум пять покойников, я не могла, да и не хотела. Ни к чему ей такие волнения. Не дождавшись ответа, Анна взяла чашку и допивала чай в молчании.

– А он? – вдруг спросила она.

– Кто?

– Тот молодой человек, с которым ты приезжала в прошлый раз. Он знает, что ты уезжаешь?

– Оливье? Нет, не знает.

– Почему ты не скажешь ему?

Я вновь не ответила, и тогда Анна, пытливо уставившись на меня, спросила:

– Ты уезжаешь из-за него? Напрасно. Он совершенно тебе не подходит и уж точно не заслуживает душевных терзаний.

– Почему? – удивилась я, решив не разочаровывать Анну. Пусть лучше думает, что я страдаю от любви.