Гамблер

– Понятия не имею. Я не знакома с ним. – пожала плечами Рейчел, с улыбкой глядя на уборщика с веником и кричащего парня. Напряжённая обстановка исчезла. Сью расслабилась. – Местный шут, рок-звезда.

– Рок-звезда? Неужели я в одной школе со знаменитостью?

– Он из группы «Горв». Этот парень не сильно предписывает себя к числу тех, кто выше остальных, вряд ли он даст тебе автограф. Все они там такие странные…

– Наверняка, они просто любят эту жизнь сильнее чем некоторые.

Девушки усмехнулись. Две тени возвращаются на то же место, зелёные глаза сначала оббегают голубоглазую девчонку в кедах, а затем смахиваются на другую, в балетках и тень замирает. Зелёные глаза теперь полностью овладели лицом подруги. На лице парня начала растягиваться слабая глупая улыбка. Сьюзан заметила взгляд обоих и неконтролируемое улыбнулась. Рейчел убирает волосы со своего худого лица.

– Попался! – крикнул уборщик из-за спины и потащил кудрявого темноволосого парня за ухо. – Тебе ли не знать, как хорошо......

Кудрявого парня уводят. Девушки, конечно же, посмеялись с этого, но ненадолго. Сьюзан продолжала смеяться ровно до того момента, как не перестала слышать смех кареглазой и не заметила ее пристальный взгляд куда-то в пустоту.

Темноволосая прослеживает за глазами девушки и упирается в незнакомого парня в капюшоне, в нескольких метрах от девушек, рассекая солнечный свет. Вдруг приходит осознание: Ему нужна не я…

– Почему он на тебя так смотрит? – задаёт вопрос Сьюзан, пытаясь привести Рейчел в чувства, что выходит не сразу.

– Я… Я не знаю.

Ему нужна Рейчел.

Одна жизнь

Susan.

Мои босые ноги ломают хрупкие ветви под своим напором, острые иглы деревьев впиваются в мягкую кожу. Растерянные глаза пробегаются сквозь глухие деревья, вглядываются в туман, но ничего не уловив, возвращаются к началу. Зову на помощь и вскоре приходит осознание, что я ничего не слышу.

Тишина…

Мне страшно. Каждый шаг даётся так тяжело. Если я останусь, то точно умру. Нужно выбираться отсюда.

Сквозь туман замечаю темный силуэт.

– Эй?

Подбираюсь ближе. Туман расступается.

Это была девушка, стоящая ко мне спиной, с тёмными почти чёрными как ночь волосами. Мои глаза бегают по ее хрупкому бледному телу, по синякам и ссадинам. Затем спадает на растерзанное когда-то белое платье. Бегают по пятнам и останавливаются на красном пятне, что немного виднелось со стороны ее живота. Начинаю подходить ближе, пытаясь разглядеть пятно. Тут девушка резко поворачивается. Ноги прирастают к земле, пытаюсь вырваться, но все тщетно. Смотрю на неё. Бледное лицо, такие же губы, тёмные глаза. С ужасом спускаюсь вниз и у ее живота вижу окровавленное пятно.

Звук резко появляется.

– Выиграет только одна.

Я закричала…

Срываюсь с постели. Дыхание слишком резкое чтобы пытаться успокоить его, холодный пот пробежал невидимой нитью по лицу. Который час? Смотрю в окно. На улице светло, но не настолько, из-за темных туч, как мои дрожащие от страха синие пальцы.

Как же паршиво порой осознавать, что в этом мире проблемы не только у тебя, как и то, что никто не способен помочь тебе, не так ли?

– Хей-хоу, соня!

Тяжело разнимаю веки. Пытаясь не скривить лицо, приподнимаюсь на локтях и на лестнице вижу не унимающуюся женщину. Та поправляет повязку и, успокоив свои руки по бокам, успокаивается сама.

– Как ты вообще спишь, зная, что у тебя ещё столько невыполненных целей? Я собираюсь на утреннюю пробежку.

– Это тонкий намёк «Не хотела бы ты побегать со мной и утопиться в одной из луж?». Пас.

Карие глаза оббежали мое никчемное вялое тело.

– Ну ты и зануда.

– То есть, по-твоему, бегать в четыре утра, это весело?

– Ещё как! Разбудить свой организм, слушать тишину… Смотреть на людей, которые топятся в лужах.

– Ещё чуть-чуть и у тебя получится уговорить меня.

– Ты никогда не встанешь с кровати ранее, чем после шести утра.

– Ну хоть в чём-то мы обе правы.

Плюхаюсь на кровать, и тяжелый вздох тетушки снова заставляет раскрыть глаза.

– Мне кажется, или твоя комната скоро превратится в городскую барахолку.

Прослеживаю за ее взглядом вбок и упираюсь сонными глазами в другую пустую кровать.

– А что, мне нравится твоя затея. Будем продавать каждую мою вещь за пять центов, а твою тогда… за пять баксов.

– Я серьезно, Сьюзан. Вторая тебе ни к чему.

Женщина уходит. Вновь смотрю на заправленную пустую кровать и внутри почему-то появляется еле ощутимое чувство тоски.

Прошла ровно неделя со смерти директора. Конечно, кому-то пришлось потрудиться, чтобы найти ему стоящую замену и попытаться сохранить прежнюю атмосферу. Но так ли это легко, когда теперь практически каждый боится просто открыть свой шкафчик?

Коридор кишит незнакомыми голосами, масками. В который раз не нахожу ничего нового и снова возвращаюсь к себе, на маленькое зеркальце внутри шкафчика. Эта бесячая наклейка серого кота уже действует мне на нервы. Отковыриваю ее. Выходит не идеально и, тем не менее, я счастлива.

– Так много парней… В моей старой школе были в основном только девочки, а парней называли «альфа-самцами» или «ходячий секс», что-то вроде.

Усмехаюсь.