Gamemaster (СИ)

В следующие секунды я заработал еще несколько ранений, особенно чувствительной оказалась рана от удара, что прошел по ушному щитку шлема, едва не вспоров мне шейные артерии. Урон несерьезный, но здоровье понемногу опускается ниже девяноста процентов и наконец, слава моей Стойкости, боль уходит на задний план. Ее, словно морскую пену, смывает и уносит куда-то далеко. Теперь моя очередь идти в контратаку. До моего противника доходит, что дело нечисто. По его мнению, я уже должен исходить кровью и верещать, словно свинья на бойне. А я, живой и здоровый, начинаю обрабатывать его щит своим Крушителем. Противник ловко блокирует удары, но меня это ничуть не обескураживает. Я внутренне благодарю Возгаря за его руну. «Уд» полностью закрывает все кровотечения и будит во мне такую концентрированную злобу, что у меня сводит скулы. От нурманского меча на теле остаются лишь не слишком серьезные, не кровоточащие порезы. В обычном состоянии, я бы уже превратился в визжащий, окровавленный кусок мяса, но сейчас мне сам черт не брат. Его глаза расширяются от удивления. Варгар пытается контратаковать, но запал его атаки уже прогорел. Я вновь пускаю в дело чекан. От деревянного блина вражеского щита летит щепа, еще немного, и он рассыплется в труху. Нужно отдать должное рыжебородому, несмотря на секундную растерянность, он грамотно парирует мои нападки. Но контратак нет, и я вижу, что скорость его заметно снизилась. Мой черед, и я пинаю в центр щита ногой. Молодец, успел отклониться назад, иначе поймал бы зубами окованный железом край щита. И тут же следом мой вертикальный выпад. Топор ласточкой ныряет сверху вниз, грозя разрубить ключицу врага. Но тот снова не сплоховал, приподняв щит, и встретил кромкой топорище, остановив его полет. Носок моего орудия лишь слабо звякнул по металлическим вставкам наплечника. А я, легким движением, прижимаю плашмя лезвие моего Крушителя к скуле врага. Движение выглядит настолько глупым и неопасным, что тот даже не делает попытки его остановить. За что немедленно наступает расплата. Раскаленное добела лезвие с шипением и чадом прижигает его щеку. Я отрываю лезвие от его лица, и цепляю зацепом край его щита. Рывок, и топор, на котором все еще шипят обрывки пригоревшей кожи, вырывает защиту скандинава из рук. А на егощеке остается уродливый ожог, в форме полумесяца. В воздухе резко запахло жареным мясом, и я демонстративно втягиваю воздух ноздрями, показывая, как мне нравится этот запах. Но, судя по выражению лица врага, того мало заботят такие мелочи. И даже потеря щита его не обескуражила. Он лишь дергает недовольно обожжённой щекой. Его выдержке стоит позавидовать. Я шагаю вперед и делаю ложный выпад в нижний уровень. Дезориентированный и лишившийся щита скандинав, пытается увернуться, и тут же получает нисходящий удар локтем в переносицу. Следом, не дав ему прийти в себя, я провожу мощный толчковый удар щитом с плечевым упором, который отбрасывает его, не смогшего сгруппироваться, назад, словно он ничего не весил. Он оступается, и, чтобы не упасть, неуклюже опирается рукой о землю. Где вся та грация, с которой он только что порхал вокруг меня, заставляя клинок танцевать в воздухе? Это выглядит так, словно его удвоенная скорость в начале поединка сейчас обернулась для него неслабым «откатом», который играет против него. Сверкнув на солнце, мой Крушитель обрушивается на него вновь, рассекая руку, оставшуюся без щита, вместе с костью. Снова чадный дым, и обрубленная кисть валиться наземь. Кровь бьет фонтаном, а я наслаждаюсь зрелищем поверженного врага, секунду назад считавшего себя хозяином положения. Кошка с мышкой поменялась местами.