Гамиани, или Две ночи сладострастия

Мое прибытие в Париж вызвало небольшую сенсацию, ибо слишком неожиданным явился для многих представителей света мой отъезд. Я вновь поселилась в своем особняке на Елисейских полях, где живу безвыездно уже более двух лет. И все это время за развлечениями я не забывала о своей главной цели — найти для себя достойную любовницу. И как ты прекрасно теперь понимаешь, в твоем лице я, наконец, нашла то, что давно искала. Фанни, милая, только с тобой я узнала настоящее блаженство, и ничто не заставит меня отказаться от твоих ласк. Ничто не сможет отнять тебя у меня, даже сама смерть! Если б ты только знала, какое это наслаждение — сплестись с нежным, трепещущим телом юной девушки, застенчивой, наивной, не изведавшей еще радостей и мук сладострастия! Как сладко мучить ее, пробуждать в ней похотливое желание, а потом погубить наслаждением…

— О, Фанни, что ты делаешь! — вдруг воскликнула Гамиани, почувствовав, что рука девушки раздвигает ей ноги.

— Я не могу больше, — простонала Фанни, — не могу… Мне так плохо, страстное желание душит меня, оно чудовищно, это желание, оно терзает мою душу, адский огонь жжет меня изнутри. Гамиани, я хочу испытать, пережить все те пытки, страдания и страсти, которые пережила и испытала ты. Я хочу испытать все сейчас же, сию минуту! Оставь меня, Гамиани, — прошептала она через несколько минут, — ты не сможешь больше меня удовлетворить… О, как кружится голова, наверное, я схожу с ума… Гамиани, милая Гамиани, ну сделай же хоть что-нибудь… Неужели ты ни на что не способна? Я хочу насладиться и потом умереть! Я жажду! Жажду! — кричала Фанни в исступлении.

— Успокойся, Фанни, успокойся, умоляю тебя! — Гамиани несколько растерялась. — Ты меня пугаешь. Потерпи минуту, я сейчас все для тебя сделаю.

— Возьми меня, возьми же, наконец… Где же твои губы, где язык. О-о-о… Впейся в меня своим ртом, выпей меня до дна, а я овладею тобой! Мой язык проникнет в твое чрево, я заставлю тебя кричать от страсти! О, этот осел, он поразил мое воображение… Как я жажду заглотить его огромный член! Пусть он раздерет меня на части, пусть он даже убьет меня: мне все равно. Я хочу насладиться его мощью! Где же он, Гамиани… — Фанни металась на постели, широко открытым ртом глотая воздух. Грудь ее тяжело вздымалась, глаза пылали безумным огнем.

— Безумная, безумная, — прошептала Гамиани, изумленно глядя на неистовую девушку, — я утолю твою жажду! Мой рот достаточно искусен. Кроме этого, я захватила с собой один инструмент. О, он не уступит ослу! Взгляни-ка, разве он не великолепен? — с этими словами Гамиани протянула девушке свое резиновое приспособление.

— Ах, какое чудовище! Дай-ка его поскорее! О-ля-ля, сейчас мы славно позабавимся! — Фанни засмеялась, истерично содрогаясь всеми членами тела, потом с жадностью ухватилась руками за огромный фальшивый приап, протянутый ей графиней. Вожделенно устремив к нему свои раздвинутые бедра, она попыталась загнать его в свое алчущее лоно, но, вскрикнув от резкой боли, отбросила его в сторону. Гамиани тотчас пришла ей на помощь.

— Кто же так делает? — ласково усмехнулась она. — Ведь тебе его так никогда не всунуть! Видно, без меня и тут не обойтись. Придется тебе помочь.

Осторожно подведя страшное орудие сладострастия к раздвинутым ногам изнывающей от жажды наслаждения Фанни, Гамиани одним решительным ударом вогнала его вглубь. Лицо бедной девушки исказилось от боли, она пронзительно вскрикнула, попыталась освободиться, но было уже поздно: фальшивый приап уже успел глубоко проникнуть в ее страждущее тело. Она тихо застонала, но по тому, как она руками помогала Гамиани еще глубже засунуть резиновый член, было видно, что она уже входит во вкус этой ужасающей ласки.

— О-о-о… ох, — то и дело слышались ее страстные вздохи, — ну еще, еще… о-о-о… ох!

В этот момент, почувствовав, что страсть Фанни достигла апогея, Гамиани нажала рычаг, и из имитации мужского члена струей брызнуло горячее молоко. Фанни восторженно закричала и безумным усилием ухитрилась еще глубже протолкнуть столь понравившуюся ей игрушку. Это движение отняло у нее последние силы, и насытившаяся сладострастница, в изнеможении раскинув руки, застыла на постели. Гамиани, явно удовлетворенная делом своих рук, довольно улыбалась…

Полчаса спустя Фанни очнулась от сладкого забвения, и тотчас же Гамиани, как изголодавшаяся тигрица, набросилась на нее.

— Фанни, наконец-то! Я так долго ждала тебя… Забудемся же скорее в огненном вихре наслаждения. Я хочу захлебнуться в твоих объятиях. Но и ты тоже должна забыть обо всем, кроме любви и страсти. Прошу только тебя, исполни мою просьбу: что бы я ни делала, как бы ни выражала мою страсть, берегись пошевельнуться. Принимай покорно мои ласки, но не возвращай их мне обратно. Не отвечай на мои поцелуи, Если я буду кусать, царапать, истязать тебя, подави боль. Сколько сможешь, сдерживай свою страсть до последа него мига, и когда этот сладостный миг наступит, мы сцепимся в неистовой схватке, чтобы вместе умереть.