Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу

Хорошо, что стояло лето. Изгнанники могли переночевать под открытым небом и поесть, так как запаслись едой. Наутро Джонсон верхом вернулся в столицу и поднял всю труппу. Теперь он разобрался в ситуации и воспринял отчаянный план Лира. План как нельзя лучше пришелся ему по вкусу. Джонсон рассказал своим актерам, что приключилось с королем и на что его обрекла судьба: ясно, Лиру не оставалось ничего иного, как просить милостыню и спать на голой земле. Директор велел своим людям сочинить для пьесы, которую они в то время играли, соответствующие песни, баллады и куплеты и исполнить их как можно лучше. Разумеется, когда король правил, он был не очень-то популярен, но это не должно никого смущать. У народа память короткая. Его можно быстро разжалобить. Поэтому пусть храбро выдумывают и изображают в стихах изгнанного беспомощного монарха, которого судьба лишила трона и который в дождь и в бурю, в ненастье и в непогоду бродит по белу свету, причитая и проклиная; сегодня он тут, завтра там. Бедный король вынужден стоять на скрещении дорог с протянутой рукой.

Актерам и актрисам понравилась эта идея. А когда Джонсон снова примкнул к горстке людей в лесу — некогда огромная королевская свита растаяла окончательно — и сообщил о своем плане Лиру, тот нашел план потрясающим и полностью соответствующим его собственным намерениям. Только он, Лир, ни в коем случае, если говорить всерьез, не желает бродить в дождь и в бурю, в ненастье и в непогоду et cetera[15], даже одну такую ночь он не согласен провести без крова. Пусть Джонсон, его режиссер, не строит себе иллюзий. На роль мученика он не годится.

Джонсон проявил понимание и в этом вопросе, но счел своим долгом заметить: ведь Лир недавно выразил желание уйти в монастырь.

«Потом, — ответил король Лир, — после необходимой подготовки. Такие дела не решаются с кондачка».

Вечером король и его люди все еще ничего не придумали. Полил дождь, и началась непогода. Предложение возвратиться в столицу и молить о приюте Лир отверг. Тем более что дорогу развезло. В общем, дело было плохо. Спутникам не оставалось ничего другого, как устроить на ночлег Лира и двух людей из его свиты, для которых еще нашлось место, в повозке. Остальные кое-как примостились под деревьями в лесу. Только к утру дождь стих. Лир бушевал. Он проклинал все на свете. Ни одного дня он не желает жить на большой дороге. Своим спутникам он внушал страх. Кортеж двинулся дальше и устроил короля на день у какого-то крестьянина. Но Лир продолжал бушевать.

Джонсон тщетно пытался объяснить Лиру, что для пропаганды, которой необходимо заняться, их бродяжье существование могло бы стать поистине золотым дном. Он, Джонсон, знает недалеко отсюда одну заброшенную жуткую пустошь, где водятся ведьмы и прочая нечисть. Там иногда прячутся разбойники и прокаженные, летают совы, бегают дикие кошки. Это подходящее обиталище для короля, который бросил вызов всему свету. На пустоши надо пробыть недельку, хотя бы недельку. И тогда каждый признает, что если такое вообще возможно, если короля могли загнать бог знает куда, стало быть, в государстве что-то прогнило.

Но Лир не клюнул на речи директора. Никакая диалектика не побудила его дать согласие на подобный эксперимент. Более того, после предложения Джонсона его доверие к комедианту поколебалось. Король решил, что Джонсон — республиканец и что он попросту задумал его уморить. Если Джонсон намеревался распространять какую-то версию, необходимую ему как агитационный материал, то совершенно не обязательно гнать Лира на пустошь. При чем здесь Лир? Джонсон мог сочинять все, что ему вздумается, актеры могли изображать на сцене все, что их душе угодно, ради этого вовсе ни к чему подвергать короля такому перенапряжению. О нет, с него достаточно и одной этой ночи!

Тут Джонсон понял: Лира нельзя таскать по всей стране. Оставалось одно: тайно спрятать его, а самим распространять необходимые слухи. Джонсон сразу решил, где он спрячет Лира: в часе езды от этого места, у леди Перш. Не посвящая никого в свой план, директор выпряг из повозки лошадь и поскакал к Имоджин. С глазу на глаз он объяснил ей ситуацию: мол, так и так, оба они монархисты, поборники принципа абсолютной монархии. Надо помочь Лиру, — если не из человеколюбия, то, уж во всяком случае, для пользы дела. Лир должен тайно жить в поместье леди, а в это время по стране будет распространяться миф о Лире, сочиненный в таком духе: король Лир-де был покинут своими детьми, ради которых он при жизни отказался от королевства; дети выгнали Лира из дома в дождь и в бурю, в ненастье и в непогоду, выгнали на пустошь, где завывает нечисть. Ему приходится жить среди всякого сброда, среди преступников, юродивых и сумасшедших, вокруг него бегают собаки и кошки, над ним ухают совы.

Имоджин ледяным тоном:

«Почему бы ему в самом деле не поселиться в степи? Идея великолепна, чрезвычайно действенна. Ты подскажи ее Лиру».

«Он не хочет. Не идет в степь».

«Тогда ему ничем не поможешь. Скачи обратно и передай ему: мы настаиваем на степи. Без степи не обойдешься».