Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу

Элис повернула выключатель, вышла за дверь, в передней еще раз разглядела поднятую полоску материи. Машинально побежала к себе в комнату, отперла ее.

Все платья висели в шкафу на своих местах. Только в чемодане не оказалось летнего платьица.

Она перерыла весь чемодан, положила на стол лоскут, долго рассматривала его, потом закрыла и шкаф и чемодан.

Да, он разорвал ее голубое платьице. В ее отсутствие зашел к ней в комнату, этого прежде он никогда не позволял себе. Гордон рылся в ее вещах, вытащил платьице. Разорвал его в клочья на чердаке. Где же все остальные лоскуты? Что он сделал с ними?

Нет, я не в силах спуститься к гостям. Он пришел в бешенство, не помнил себя от ярости. Я для него — ничто. Все повторяется. Он хочет поработить меня. Я говорю его словами. Он на все готов. Готов нанести мне удар из-за угла. Но я выведу его на чистую воду. «На моих костях восстанет мститель». Из моей плоти и крови.

В то время как гости внизу спорили и весело болтали о Боккаччо, Элис сидела за столом и плакала, то поглаживая кончиками пальцев полоску воздушной материи, то прижимая ее к губам. Лоскуток намок от слез. Плач перешел в громкое рыдание. Казалось, Элис оплакивает дорогого покойника.

Потом она вымыла лицо и привела себя в порядок, чтобы спуститься к гостям. Нет, я не покажу вида. Этого удовольствия я ему не доставлю. Пусть все идет по-прежнему, я сохраню спокойствие.

Сбегая по лестнице, она бросила взгляд на репродукцию с изображением Прозерпины; картина была явным вызовом ей, какой позор, картина — символ его торжества. Как Элис не замечала этого до сих пор. При первой возможности она должна снять картину.

На последней лестничной площадке Элис опять услышала музыку, невольно остановилась. Прикрыла глаза ладонью.

Что со мной творится? Вдруг она вспомнила — я не подходила к своему алтарю, не взывала к Богу; много месяцев подряд я не молилась — просто не могла, погрязла во зле, знаю. Предалась ему, но не могла иначе. Не хотела иначе.

Ангелы небесные, заступники, простите меня, я не могу иначе. Не дайте мне погибнуть. Все навалилось сразу. Горе Гордону, который сделал меня такой злой.

В это время внизу опять отклонились от темы, и мисс Вирджиния, которая была настороже, сумела вклиниться в разговор: по радио как раз начали передавать новую арию из «Саломеи». Никто не слушал музыку, только старая гувернантка привлекла внимание гостей к передаче, чтобы вслед за лордом Креншоу поговорить о любви.

Она сказала, что Рихард Штраус, автор «Саломеи», сочинил музыку и к «Кавалеру роз» и что в этой опере речь идет о нежной, изысканной любви, напоминающей любовь трубадуров. Однако по «Саломее» видно, как много родов любви существует на свете и какие противоречивые чувства обозначаются словом «любовь». В «Саломее» Ирод «любит» Иродиаду, жену своего брата. Саломея также «любит» отвергшего ее праведника Иоанна, голову которого она требует — Иоанн как политический преступник заточен в темницу. В приливе ненависти Саломея хочет лишить Иоанна жизни, отомстить ему. Эта трансформированная любовь — Саломея не могла ее скрыть — была столь отвратительна, что нечестивый царь, который поклялся выполнить любое желание Саломеи (он сам любил ее, она напоминала ему Иродиаду в юности, его возлюбленную), — любовь Саломеи была столь отвратительна, что царь хоть и велел обезглавить Иоанна, но содрогнулся, увидев, с какой страстью и наслаждением его падчерица стала душить окровавленную голову казненного. Ирод приказал своим солдатам-наемникам сокрушить Саломею щитами.

— Ну и что? — торопила мисс Вирджинию ее бывшая воспитанница (в этот вечер Кэтлин чувствовала себя особенно плохо, вообще с каждым днем она становилась все несчастней; вокруг нее как бы нагнеталось безмолвие; оно буквально сдавливало ее со всех сторон, подобно стенам в тюрьме инквизиции, описанной в фантастическом рассказе Эдгара Аллана По). — Это ужасно, ну а что было дальше?

Гувернантка:

— Ничего. Совсем иной была любовь пажа к Марии в легенде, рассказанной мной; того, который надел на палец статуе свое обручальное кольцо. Он обрел любовь, истинную любовь, принесшую ему успокоение.

— Истинную любовь? — удивилась Кэтлин. — Что ты подразумеваешь под этим? Зловеще-искренней была ведь и та, другая «любовь». Что такое вообще настоящая любовь?

Гувернантка напала на золотоносную жилу. Тема захватила всех. Вирджиния знала, что делает.

Так же как и два господина на заднем плане — зрители и слушатели, — мисс Вирджиния сообразила, что подспудно здесь шел спор, в котором были атакующие и обороняющиеся. Но в отличие от тех двух гостей, гувернантка не считала себя чужой в этом доме. Она была на стороне Элис, она слишком много знала.

Вирджиния сказала:

— Микеланджело был лишен этого чувства. Я не верю его стихам. В нем сидел дьявол. Мне кажется даже, что он не стремился к настоящей любви, а если и стремился, то не всерьез, а походя.

Гордон Эллисон:

— Разве он не хотел избавиться от того, что вы назвали дьяволом?

Маленькая гувернантка скептически улыбнулась: