В стране произошел переворот, прежний король убит. Подготовить переворот, успешно исполнить задуманное, устранить расследования, нивелировать подозрения и слухи в одиночку невозможно. Я думаю, помог нынешнему королю взойти на трон не кто иной, как Полоний, могущественнейший царедворец. И вот теперь король особо подчеркивает свое наивысшее расположение к Полонию, и даже в присутствии придворных.
Кроме того, есть еще одна причина, очень важная, по которой новый король так благоволит к нему: как опытный царедворец, он никогда не выказывал королю свое презрение и насмешку, каких немало натерпелся Клавдий от других вельмож в свою бытность королевским братом...
Но вернемся к просьбе Лаэрта. Выясняется, что Полоний об отъезде сына скорбит, но в принципе согласен ("Он долго докучал мне, государь, настойчивыми просьбами, пока я не скрепил их нехотя согласьем"). Разрешение благополучно дается, и наступает очередь аналогичной просьбы Гамлета - отпустить его в Виттенберг для продолжения ученья. И просьба отклоняется.
До конца пьесы этот вопрос - кстати, напрямую увязанный с возрастом принца - так и остается без прямых разъяснений автора, как и почти все в пьесе. Однако ответ на него есть, он спрятан в контексте, и мы его обнаружим чуть позже.
А пока обратимся к Лаэрту.
Может быть, Полоний попросту осторожничал? Слишком мало времени прошло со дня смены власти, да и Фортинбрас слишком активно заявляет свои права... Или у Полония действительно есть тайный расчет и это каким-то образом связано с сыном? Ведь род Полония вполне может числиться среди королей - так почему бы не приберечь для трона Лаэрта, до поры оставляя его в тени?
Кстати, далеко идущими личными планами Полония я могу подтвердить и свое предположение о том, что он действительно участвовал в подготовке переворота. Иначе ему не было смысла менять одного короля на другого! При этом самому убить короля и взойти на престол было для Полония слишком опасно, да и гораздо умней убирать соперников чужими руками.
Так не с Лаэртом ли связаны эти гигантские планы Полония?.. Увидим.
Вернемся к принцу. В этой сцене происходит первая встреча читателя с Гамлетом. И что же мы видим? Принц мрачен, его лицо окутано тучами: по уверениям самого принца, он глубоко переживает смерть отца и скорое замужество матери, вот почему все эти дни он ходит, опустив голову, словно "почившего отца" ищет "во прахе". При этом сам Гамлет уверяет, что его страдания не театральны, что его "скорбь чуждается прикрас и их не выставляет напоказ", по выражению Б. Пастернака. А по выражению М. Лозинского, принц уверяет: "То, что во мне, правдивей, чем игра", а все остальное - будь то "мрачные одежды", "бурный стон стесненного дыханья", "очей поток многообильный" или даже "горем удрученные черты" - все остальное как раз и есть только игра в страданья, не больше.
Однако достаточно простой логики, чтобы понять: Гамлет свою скорбь очень даже выставляет напоказ!
Иначе ни король, ни королева, глядя как раз на те самые "горем удрученные черты" принца, не были бы вынуждены постоянно упрашивать его все-таки не предаваться печали столь чрезмерно. Зачем же он это делает? Ведь, как умный человек, как человек театра, он вряд ли не понимает, что его слова противоречат его поведению.Учтем еще тот факт, что на это самое пресловутое скорое замужество матери, на Гамлетовой скорби по котором якобы и строится весь смысл трагедии, принцу по большому счету глубоко наплевать - и тому есть прямое подтверждение в пьесе, которое полностью игнорируется исследователями либо опять-таки заносится в список противоречий автора.