Гамсун. Мечтатель и завоеватель

Пока они жили на вилле на Бюгдёе, дети ужасно действовали ему на нервы. Он не выносил слишком долгого тесного контакта с ними. В Нёрхольме было больше места для всех, и для больших, и для маленьких. И тем не менее небольшое напряжение между отцом и детьми ощущалось, когда в конце весны 1927 года он вернулся домой.

В этот период пятнадцатилетний Туре и тринадцатилетний Арилд постоянно ссорились, соперничая друг с другом. В то время как двенадцатилетняя Эллинор и Сесилия, младше ее на полтора года, жаловались, что братья постоянно задирают их. Гамсун слышал все хуже и хуже, при этом его способность улавливать раздражающие его, нежелательные звуки со стороны детей, казалось, напротив, обострялась.

Мария пыталась объяснить мужу, что дети способны ходить на цыпочках только очень короткое время. И если они шумят, то не по злому умыслу. Он полностью отметал ее соображения: все зависит от воспитания. Мария вновь услышала в голосе те же нотки, которые слышала и раньше, когда дети были совсем маленькие, еще почти не научились ходить и много плакали. И тогда было гораздо легче сделать так, чтобы они не мешали ему. Теперь это было практически невозможно.

После конфирмации старшего сына и наследника отправили в долину Вальдрес, о которой у отца сохранились такие хорошие воспоминания. Туре учился там в средней школе, учеба давалась ему не совсем легко. В своих письмах отец поддерживал и ободрял его: «Я понимаю, что тебе больше нравится просто гулять одному, думать о чем-то, мечтать, нежели участвовать в играх сверстников. Это не лень и апатия, просто у тебя такая натура. И может случиться так, что эта твоя задумчивость и углубленность в себя сослужат тебе добрую службу. Если бы я не был таким же, как ты, то не смог бы заниматься тем, чем занимаюсь теперь. Все дело в том, что кроме этого нам всем необходимо работать» [333].

Через несколько дней Гамсун поделился мыслями с братом на Вестеролене о том, что он собирается лишить Туре права главного наследника усадьбы в пользу Арилда ^{74}, так как Туре «не проявляет ни малейшего интереса к усадьбе, занят только чтением, рисованием и прочей чепухой <…>. Арилд же, напротив, прекрасный парень, любит управлять лошадью, работать на земле, рыбачить, любит все делать своими руками, так что, когда придет время, я передам усадьбу ему. Сам я не очень хороший хозяин, как я вижу из своего восьмилетнего опыта, и только жду момента, пока Арилд достигнет возраста, когда усадьбу можно будет передать ему» [334].

Гамсун сейчас писал снова как в юности и при этом все же отослал из родного дома старшего сына, точно так же, как отослали его самого почти пятьдесят лет тому назад.

Скучная и надоедливая старческая болтовня?

Осенью 1927 года Гамсун наконец смог выпустить свою первую за четыре года книгу. Никогда раньше у него не уходило на создание книги столь много времени. При этом он доверительно посетовал Кёнигу: как бы его книга не оказалась просто нескончаемо скучной и надоедливой старческой болтовней [335].

Холодный прием предыдущей книги, очевидно, и привел к тому кризису, который потребовал лечения у доктора. Приговор ведущих рецензентов «Последней главы» был таков, что волшебные звуки его флейты больше не греют.

Гамсун с нетерпением ожидал, что предыдущий рецензент Сигурд Хёль напишет про «Бродяг». И Хёль сделал это незамедлительно. По его мнению, в этой книге такое же множество персонажей, как и в «Местечке Сегельфосс», такой же спокойный эпический стиль, как в «Плодах земли», но персонажи здесь гораздо более живые во всех своих проявлениях и в малом, и в большом — таково было мнение Хёля. «Они излучают то же сияние, что и персонажи лучших книг Гамсуна, книг, написанных подлинным, безупречным мастером», — писалось в «Верденс Ганг». А датский писатель Том Кристенсен ^{75}заявил, что Гамсун — единственный в Скандинавии писатель, которого можно считать пророком. Он имеет право на свои категорические суждения, потому что он подлинно великий художник [336].

Никому из рецензентов не пришло в голову обвинять писателя в том, что его острая общественная критика схематична и что его персонажи стали менее убедительными. Может, это как раз благодаря психоаналитическому лечению, которое он прошел?