Гамсун. Мечтатель и завоеватель

Сверре Эйде объявил, что приговор будет вынесен через неделю. Однако пресса вынесла свой приговор уже на следующий день. «Верденс Ганг» задала тон, который подхватило большинство газет: «Вот какое впечатление оставляет суд над Гамсуном: старый и слепой великан пробирается по лесу, идет по одному ему известному пути, в то время как его тяжелой поступи мешает путающийся под ногами мелкий кустарник. Быть может, именно так он пробирался и во время войны, когда нанес нам этот невероятный ущерб? Мой ответ — однозначное „да“. Его собственная эффектная защитительная речь, кажется, свидетельствует против него, но я считаю, она подтверждает мое мнение. Все его фразы, его паузы обладают той же драматической силой, что и его газетные статьи и сентенции, которыми так ловко пользовались нацисты в своей пропаганде <…>. Каков, собственно говоря, мой вывод из всего этого: Гамсун, этот слепой великан, так же продирался по лесной чаще и во время войны, и мы не можем считать его недееспособным и морально осуждать. Для самого Гамсуна сложившаяся ситуация — это трагедия, но для истории литературы — это драма, которая завершилась гораздо лучше, нежели мы ожидали»[507].

Имя журналиста, который рассказал в своей статье о процессе над Гамсуном, было Оскар Хасселькниппе. Этот человек был одним из руководителей движения Сопротивления в норвежской столице и стоял в течение двух последних лет в самых первых рядах тех, кто боролся с немецкими оккупантами и квислинговцами не на жизнь, а на смерть.

Таким образом, в деле Гамсуна наметился новый поворот.

Журналистам сообщили, что приговор Гамсуну будет вынесен в пятницу. Приговор был оглашен только в семь часов вечера. Председательствующий, судья Сверре Эйде, объяснил задержку следующим образом: дело в том, что у него ушло много времени на разъяснение присяжным некоторых юридических понятий. Двое из присяжных — сельский казначей и крестьянин — не согласились с его аргументами. Они были неколебимы. Эти двое, не имеющие юридического образования, твердо стояли на том, что Гамсуна после января 1942 года следует считать членом «Национального единства», это на его совести и поэтому он должен нести соответствующую ответственность. Участники процесса, имеющие юридическое образование, не нашли достоверных свидетельств того, что Гамсун все же дал свое согласие вступить в нацистскую партию[508].

То есть знающие закон оправдали Гамсуна, те же, кто не знал закона, осудили его. Не смотря на то, что приговор был вынесен на основании мнения преобладающего большинства, выявленного демократическим подсчетом голосов, мнение присяжных, не имеющих юридического образования, оказалось решающим. Гамсун был обязан компенсировать ущерб, нанесенный им Норвегии.

Сигрид Стрей тут же подсчитала, что в общей сложности супруги Гамсун должны были выплатить сумму, равную 575 000 крон, что неизбежно приведет их к банкротству, а это противоречит вступившему в силу закону о предателях.

Пресса же, напротив, считала, что Гамсуну был вынесен слишком мягкий приговор. На страницах газет замелькало слово «скандал». На пятый день Рождества Гамсун и его адвокат подали апелляцию на решение гримстадского суда. Сигрид Стрей удалось разузнать, кто именно в Верховном суде будет участвовать в принятии решения по делу Гамсуна в связи с поданной апелляцией, и ее надежда на возможность благополучного исхода укрепилась. Она узнала, что это решение будет зависеть в том числе от одного из судей, который скептически относился к чрезмерно жесткой линии в отношении выплат компенсаций по этой статье.

В течение весны 1948 года Гамсун неоднократно торжественно заверял всех, что не состоял в «Национальном единстве», в то время как Сигрид Стрей вела собственное расследование. Ей удалось побеседовать со многими бывшими функционерами этой партии, как на местном, так и на центральном уровне, и полученные ею сведения полностью подтверждали версию Гамсуна. Стрей добилась письменного свидетельства от сотрудника центрального аппарата «Национального единства» о том, что Гамсун не прошел необходимые процедуры для того, чтобы стать полноправным членом этой партии[509].

Интересно, что как раз в это время в дар королю Хокону VII за его вклад в борьбу против немецких оккупантов от имени норвежского народа была преподнесена «Новая Норвегия». Незадолго до этого «Дагбладет» поместила две карикатуры с комментариями, демонстрировавшие возвышение короля Хокона VII, которого назвали народным, и свержение короля писателей Гамсуна. Норвегию посетил Уинстон Черчилль, который приехал поблагодарить короля за его неоценимый вклад в борьбу против фашизма.

Во время встречи с королем Черчилль спросил, оглядывая зал:

— А где же здесь сидят все ваши великие норвежские писатели?

— Они все уже умерли, за исключением Гамсуна, а тот сидит в тюрьме, — ответил король[510].