Гамсун. Мистерия жизни

…После каждой книги, как и теперь, после трилогии об Августе, самым важным было освободиться от нее. И тогда его другой мир — дом и семья — на протяжении многих лет делались для него спасением. В эти периоды он по-прежнему много читал — и книги, и газеты. Сам писал в газеты. Многие пытались поймать его на удочку, и иногда бывало, что он жадно заглатывал крючок. Его мнение никогда не было мнением большинства, нет, он чаще всего оставался одиноким. Особенное заключалось в том, что он, казалось, был доволен этим. Думаю, что его встревожила бы роль представителя большинства».

* * *

Весной 1934 года писатель отправляется во Францию навестить Эллинор и Арильда, а летние месяцы проводит в Лиллесанде и Кристиансанде.

В этом же году институт Гёте присудил ему свою премию, которую Гамсун принял, но полагающиеся 10 тысяч немецких марок передал в фонд помощи немецким рабочим.

В 1935 году он вновь приезжает во Францию и Германию, навещает детей и работает там над своим новым романом «Круг замкнулся».

Супруги в это время видятся всё реже и реже, хотя оба и живут в Нёрхольме, просто, когда один находился дома, другой старался из усадьбы уехать.

В своем комментарии к собранию писем Гамсуна, которые так и называются «Письма к Марии» и где последнее письмо датируется 1938 годом, Туре Гамсун пишет:

«Постепенно между письмами от него к ней наступали всё большие и большие паузы. Причиной было то, что он, уже очень пожилой человек, чрезвычайно редко выезжал из своего дома, и в таких поездках она почти всегда сопровождала его. Он уже больше не вынашивал планов новых книг. И ему больше не было нужды уединяться в убогой комнате вдали от дома, чтобы обрести покой».

Однако, если учесть, что в пятом томе переписки Гамсуна содержатся 60 писем, адресованных ей, а в томе шестом — их всего лишь 16, супруги же часто разлучались, то правда, скорее всего, заключается в том, что отношения между ними постепенно разлаживались.

«В доме не чувствовалось семейной атмосферы, — писала Сигрид Стрей, — и создавалось впечатление, что существовало некоторое противостояние, в котором Гамсун выступал против детей и их матери».

Она вспоминала: «Гамсун много говорил о детях и их воспитании, когда мы оставались вдвоем. Он и Мария никак не могли прийти к согласию. Детям была дана слишком большая воля… Я посоветовала ему отправить Арильда, который к тому времени уже закончил гимназию, учиться на ветеринара, поскольку Гамсун рассчитывал, что именно он унаследует Нёрхольм. Такую усадьбу надо содержать, а поэтому хорошо бы иметь дополнительный доход. Но Гамсуну моя идея не понравилась. У него самого не было образования, и я поняла, что, по его мнению, не обязательно оно и для детей.

…Фру Гамсун тоже говорила со мной о детях. Она считала, что Гамсун слишком уж перегибает палку в отношении контроля за ними».

В начале 1936 года Эллинор попадает в серьезную автомобильную катастрофу в Германии, и Мария бросается на помощь дочери, а Гамсун остается присматривать за усадьбой и продолжает работать над романом. Он очень переживает из-за любимой дочери, но, когда Мария просит его приехать в Берлин, в письме сварливо интересуется у нее, как, по ее мнению, он сможет работать в Берлине. Если Эллинор захочет, он, конечно, приедет, но только пусть она попросит его об этом сама…

* * *

В 1936 году выходит последний роман Гамсуна «Круг замкнулся». Это своеобразное подведение творческих итогов писателя. Действие в романе, как и во многих других его произведениях, разворачивается в маленьком городке в Южной Норвегии, а главным героем вновь становится бродяга и философ по имени Абель.

В письме к Харальду Григу Гамсун сообщал, что этот роман действительно замыкает круг его произведений, что «последнее звено соединилось с первым», то есть «Круг замкнулся» с «Голодом». Критики указывали, что кроме слов самого автора у нас есть еще и зашифрованное в названии подтверждение этого феномена: по-норвежски последний роман называется «Ringen sluttet», где слово «конец» — slut — читается как анаграмма названия первого романа Гамсуна «Голод» — «Sult».

«Он сказал, что эта книга станет последней, — вспоминала Мария Гамсун. — Я поверила ему, и теперь он хотел, как говорим мы, крестьяне, сесть за ужин. В деревне хорошо ужинать, когда вечереет, после такого долгого дня, после изнурительного труда.

Но он так и не сел за ужин. Напротив, он решил, что дело осталось незавершенным. Судьба Абеля не была дописана, действие должно происходить в Америке, и Абель со всем покончил, имея в шелковом чулке холодный револьвер.

Знакомые бумажки с записями начали вновь накапливаться на его столе в многочисленных кучках, на которых сверху лежали камни или какая-нибудь другая тяжесть.