Ганфайтер. Дилогия

Браун, перешагнув китокрада, скользнул к выходу – и задержал дыхание. На льду, в луже застывшей крови лежал человек. Вернее, то, что от него осталось после расчлененки. Борис охнул.

– Тихо…

Иллюминаторы в куполах не светились, дверь командного модуля стояла распахнутая настежь, оттуда неслись громкие голоса и грубый смех.

– А чего ты на запад попер? – донесся вопрос.

– Я?

– Айсберг!

– Да черт его знает… Я что, следить за ним должен? Плывет, и ладно…

– Не ту кнопку нажал!

– Не, не, это Айвен решил лед в Африке толкнуть!

– По сходной цене!

– Гагага!

Внезапно из крайнего модуля выскочил пират в сером комбезе и, пригибаясь, кинулся к ЦПУ, безостановочно паля из плазмогана за спину, в догонявшего робота. Оранжевые всплески плазмы пропахивали лед, оставляя закопченные борозды и поднимая клубы шипящего пара. Грохот выстрелов мигом утишил пиратов в ЦПУ.

– Выходить по одному! – крикнул Браун. – Руки за голову!

В ответ темный проход в командный модуль озарился стробоскопическими вспышками. «Наши» залегли. Плазма выла над головами, прожигая двойные стенки модулей.

Ругаясь почем зря, Тимофей достал радиофон и связался с роботомматкой. Дав системе новые указания, он расслышал бесстрастное: «Выполняется...»

После короткой паузы из ЦПУ грянул залп, срывая крышу каюткомпании. А изза угла вышел акваробот, держа в левой паре манипуляторов пирата в сером, в правой – его плазменник.

Браун выстрелил в пирата и знаками показал киберу: «Брось труп и открывай огонь по ЦПУ».

Робот опустил пирата на лед, шагнул из укрытия и начал сосредоточенно опорожнять батареи излучателя. Он палил по стенкам модуля, расплавленный пластик ручейками хлынул внутрь. Пираты завыли и завизжали, спасаясь от пластмассового кипятка. Раздался один предсмертный крик, другой…

– Арманто, Шурики, Змей! – быстро проговорил Сихали. – В атаку!

Страх холодными волнами накатывал на него, покрывая с головой, чтобы тут же схлынуть, выступая капельками пота.

Китопасы бросились к ЦПУ. Сопротивления им никто не оказал – бандиты скакали по модулю, уворачиваясь от жгучего дождика, скользя на пластиковых лепешках и стукаясь об мягкие еще, горячие сосульки. Двое лежали на полу, раскинув руки.

– Огонь!

Бледнолиловые разряды запрыскали в ЦПУ, попадая в мечущиеся тени и образуя кучумалу из человеческих тел.

– Сдаёмся! – вырвался наружу истошный вопль.

– Сдаёмся! Не стреляйте!

– Уауу!

– Прекратить огонь!

Внезапно вспышки плазмы оконтурили неправильный квадрат в стене центрального поста. Высадив плечом дымящуюся панель, наружу вывалился Айвен Новаго. Его лицо, искаженное от боли и лютой ненависти, было вымазано в саже и окроплено чужой кровью, но Тимофей сразу же узнал Бешеного.

По завету Вити Волина он не стал кричать «Стой! Стрелять буду!», а нажал на курок.

Выстрела не последовало – картридж был использован, индикатор мрачно горел рубиновым глазомноликом.

Радостно улыбаясь, Айвен вскинул лучемет – хилый остаточный зарядик брызнул оранжевым пунктиром, опалив Брауну комбез. Ощерясь, Бешеный отшвырнул плазмоган и бросился бежать. Следом кинулся еще один, малого росточку. Оба бандюка драпали, скача по гладкому льду, вжав головы в плечи и вовсю работая локтями.

Не думая ни о чем, Тимофей кинулся следом. «Жестокая ярость переполняла его» – это исписанное, затёртое выражение точно соответствовало внутреннему настрою Сихали. Он преследовал Айвена с холодной решимостью, испытывая простейшее, реликтовое желание – поймать и убить врага.

Чётким белым обрезом завиднелся край ледяного монолита. Айвен выскочил за предупредительную красную полосу, оттолкнулся и прыгнул. Следом сиганул Шорти Канн.

Сихали упал на колени, стал тормозить пятками и руками, прижиматься к скользкому льду всем телом и замер в шаге от стеклистопросвечивающей грани.

Осторожно подтянувшись и глянув вниз, он увидел субмарину класса «Тетис». Подлодка плыла у подножия ледяной кручи, маленькая, как модель. Два человечка бултыхались между нею и айсбергом, взбивая голубую воду.

Тимофей досмотрел, как команда субмарины вытащила из воды Айвена и Перри, как они скрылись в люке, как «Тетис» срочно погрузилась и вытянутой тенью заскользила прочь.

– Ничего… – тихо протянул Сихали, памятуя, что на каждого Колобка найдется своя Лиса.

Благоразумно отодвинувшись от края, он встал и пошагал обратно.

Ему навстречу выбежал Рыжий.

– Ну, что? – выпалил он вопрос.

– Ушёл.

– Уррод! Всё равно мы им такой Сталинград устроили, что прямо… Я с Белым одного молчуна из пленных разговорил – они нам подставу готовили! Ты представляешь? Будто это мы «гору» угнали, а ледоводителей пилами разделали…

– Да ну… – недоверчиво нахмурился Браун. – Откуда они вообще могли знать, что нас сюда перебросят?

– От Генерального Руководства, от кого ж ещё! Наталье ведь оттуда радиограмму дали? Ну, вот…

– Фантазёр ты, Ершов. А зачем им это? К чему вообще все эти сложности – ты подумал? Подстава… Расчленёнка… Это не их стиль, Шура. Шорти Канн – примитивный уголовник, у него всё просто: пифпаф, ойойой. А здесь какаято глупая, ненужная замысловатость, как у доморощенного драматурга из провинциального театра.