Ганфайтер. Дилогия

Субмарина прошла над целым полем колышущихся вестиментифер рифтий – на тонких длинных стеблях раскрывались изящные лепестки, белые с красным. Цветы? Злаки? Нет, черви такие...

Жизнь кипела и бурлила вокруг «курильщиков» – каждая трещина на дне была буквально завалена грудами раковин с толстыми створками, тучи креветок вились в горячем муаре у самых горловин кривобоких башен, а бактерий – тех расплодилось столько, что сбивало в толстые маты, устилавшие дно и карнизы. От матов отрывались клочья, словно хлопья ваты, и устремлялись вверх, разносясь веером, закручиваясь спиралью.

Поля желтой, оранжевой, красной и багряной окраски внезапно кончились, и опять под днищем субмарины пополз невыразительный ил. Но ненадолго. Белый глобигерин уступил место настоящей булыжной мостовой из конкреций – странных отложений железа, марганца, меди и так далее, по нисходящей.

Утонув ноздреватым, раковистым низом в иле, стяженияконкреции выставляли наружу очень плотные «вершки», гладкие или шишковатые. Насколько хватало света прожекторов, настолько и стелилось поле, выложенное конкрециями, серочерными, блестящими или матовыми.

Впереди обозначилась возвышенность. Четким контуром она застила вздрагивавший свет фар. Субмарина приподнялась, и Браун увидел в переднем иллюминаторе искомый шестой. Исполинский танкбатискаф сиял – намечал себя белокраснозелеными навигационными огнями, светил желтыми фарами и вишневыми «габаритами», поводил голубоватыми лучами прожекторов и мигал оранжевым проблесковым маячком, – но не двигался. Его рабочие манипуляторы были опущены в рыхлый ил, дырчатый изза оброненных обломков конкреций, муть осела, припорошив блеск выпуклых спектролитовых иллюминаторов и едва заметно сгладив глубокие следы чудовищных гусениц.

– А что там хоть случилось? – спросил Тимофей.

– На танке? – уточнила Марина. – Точно не скажу, посмотрю еще. Подозреваю аппендицит.

– Будешь удалять?

– Да ну! Зачем? – удивилась врачиня. – Аппендикс – штука полезная... Запущу роботенка, пусть почистит.

Браун сбавил ход до малого и осторожно завис над задней башней танка. На экране показалось стыковочное устройство. Субмарина медленно опустилась, попадая штангой в гнездо, что у младшего смотрителя моментально вызвало игривые ассоциации. За бортом громко клацнуло, загрюкало металлом. «Орка» вздрогнула.

– Есть сцепка! – бодро сказал Сихали.

Застрекотал механизм стяжки, заскрипели герметические перемычки.

– Есть стыковка!

Табло на пульте лишний раз подтвердило сей факт. В люк переходника уже стучали. Младший смотритель быстро вышел из рубки, наклонился и разблокировал люк переходного отсека. Снизу на него глянул бледный на вид, заросший щетиной парень лет тридцати пяти.

– Здорово! – сказал он с растяжкой, уворачиваясь от капель, падающих с крышки люка. – Врачиню привезли?

– А как же? Получите и распишитесь.

Марина, ойкая, спустилась в люк, ногою нашаривая трап. «Танкист» страховал ее с преувеличенной галантностью циркового медведя.

– Тима! – крикнула Рожкова. – Подай, пожалуйста, инструменты!

– Несу уже.

Сихали перетаскал в кессон танка всю лечебнопрофилактическую кладь и спустился сам. Кессон был невелик, в нем пахло сыростью и почемуто дрожжами. Аккуратно позакрывав за собою все люки, Тимофей шагнул в узкий тамбур между машинным и дробильносортировочным отделениями, прошел его до крутого трапа и спустился в нижний ярус танка, в обитаемый отсек. Там собрались все – Марина, хлопочущая над пациентом – машинистом танка, дюжим детиной с крупными чертами лица, и помощник машиниста, знакомый уже младшему смотрителю небритый парень, как оказалось – баскетбольного роста (вид сверху скрадывал два метра).

– Гоша, – протянул он руку.

– Тима. Что с ним?

– Приступ аппендицита, – отрывисто сказала девушка, налепливая на живот больного импульсные датчики. – Гоша, притушите лампы...

Тот послушно умерил верхний свет, подтеплив спектр – из голубоватого в желтизну. Врачиня закрепила гипноиндуктор и щелкнула рычажком – прибор слабо зазвенел. Больной умиротворенно смежил веки и расслабился.

Марина открыла свой чемоданчик. Оттуда она достала баночку, в которой, свернувшись, лежал членистый аппарат, похожий на сколопендру. Бесцеремонно стянув одеяло с голого машиниста, Рожкова согнула в колене его левую ногу.

– Кто хихикнет – придушу, – ровным голосом сказала она.

Небрежно приподняв вялый член, она поднесла «роботенка» к анусу. Металлическая сколопендра дала импульс сфинктеру, проникла в прямую кишку и резво поспешила к аппендиксу. Гоша вздохнул.

– Мне бы так... – сказал он мечтательно. – Только без гипноза… И без сколопендр. И чтоб ничего не болело…